В шею ему уперлось дуло пистолета.

— Как мне хочется тебя пристрелить, — произнес чей-то голос. — Только дай мне повод.

Макс в третий раз за сегодня поднял руки, и сейчас бежать было некуда.

— В этом нет необходимости.

Пистолет сильно ткнул его в голову, едва не сбив его с ног.

— Это я здесь решаю, в чем есть необходимость, а в чем нет. — Солдат сунул руку в карман Максу и извлек оружие. — А теперь иди к Кавалерийскому парку.

— Слушаюсь, сэр, — ответил Макс, повинуясь. Он еще раз напомнил себе: эти люди на его стороне, они все служат Разведке, они все служат Иисусалиму. Он бы прямо сейчас сказал, кто он такой, если бы не возможность прихода к власти Костигана.

Макс шел, стараясь не раздражать солдата, не быстро, но и не медленно. Когда они достигли площади, он заметил, что туда сгоняют других людей, и не только мужчин. Какая-то женщина поправляла чепчик грудному ребенку. За ее юбку держался мальчик, стараясь не отставать. В этом районе жили сотрудники Департамента политического образования и их семьи. Значит, хватают всех, даже гражданских. Полная зачистка.

Солдат подталкивал дулом ружья двоих мужчин. Один из них был в футболке, как и Макс, на цепочке рядом с солдатскими жетонами болтался крест. Второй был майором из Департамента.

— Можешь взять у меня этого? — крикнул охранник Макса.

Солдат кивнул и махнул оружием, приказывая всем троим стать у глухой бетонной стены.

— Идите туда и стойте смирно — а ну пошли!

Прекрасная стена для расстрела, подумал Макс, прислоняясь к ней спиной. Полно места для отметин от пуль и кровавых пятен, чтобы напугать горожан и привести их к повиновению на много лет вперед. На Иисусалиме было много таких стен, но большая часть их была старыми.

Солдат принялся говорить с кем-то по рации, а новые пленники зашептались. Тот, что с крестом, зашипел, обращаясь к Максу:

— Эй, это я. Узнаете меня?

Звук этого голоса заставил Макса вздрогнуть. Это честный, но глупый охранник — как же его?

— Василий?

— Ага. Ну и дела. Что это такое творится?

У майора было на уме другое.

— Если мы трое разбежимся в разные стороны, он не сможет поймать нас всех.

Василий нервно потер крест.

— Ага, а что будет с тем, кого он поймает?

— Слушайте, — прошептал Макс, прикрывая рот рукой и делая вид, что чешет нос. — Этот солдат просто притворяется, что разговаривает. Он наблюдает за нами, ждет, что мы побежим.

Наверное, даже надеется на это. Тогда он сможет просто пристрелить их и пойти по своим делам. Вообще-то, он и так может их расстрелять, подумал Макс, и без попытки к бегству.

— Я побегу первым, налево, отвлеку его, — шептал майор. — А вы двое разбегайтесь по сторонам.

Максу было безразлично, прикончат этого идиота или нет, но сам он не хотел поймать шальную пулю. Когда майор пригнулся, готовясь сорваться с места, Макс швырнул его на стену.

— Стоять!

— Ты, сын свиньи!

— Только пошевелись, и я вас всех грохну! — заорал охранник, подбегая к ним с оружием наготове.

Макс взглянул ему прямо в глаза, поднял руки — это движение уже становилось привычным.

— Послушай, я ваш…

— Заткнись!

Охранник явно не знал, что делать. Ему, похоже, еще не приходилось убивать людей, может, даже и избивать не случалось. Возможно, Дрожин понял, что в этом состоит проблема с молодыми солдатами, и попытался дать им «боевое крещение». Это, конечно, если Дрожин еще жив. Такого от него вполне можно ожидать. Сейчас любая возможность могла оказаться реальностью, и это сводило Макса с ума. Ему нужно лишь продержаться, пока о нем не вспомнят и не освободят его.

Охранник прислушался к голосу у себя в наушнике, махнул ружьем.

— Туда. Автобусы стоят в Кавалерийском парке.

— Автобусы? — повторил майор. — Куда нас…

Удар прикладом помешал ему закончить, и он, захлебнувшись кровью, растянулся на мостовой.

— Я что, разрешал тебе говорить? — Охранник, на шее у которого билась жилка, отскочил от пленников и снова направил на них оружие. — Встать!

Макс напрягся. Этот человек пытается заставить себя убить жертву. Очевидно, трое пленных для него — слишком много. Он нервничает, он не уверен в себе.

Майор попытался подняться, но рука его соскользнула, и он снова упал. Охранник дернул ружьем, целясь во всех троих по очереди.

— Я сказал, встать!

— Да вставай ты! — прикрикнул Василий.

Макс продел руку под локоть майора и, кряхтя от натуги, рывком поставил его на ноги. Он подумывал о том, чтобы толкнуть майора на солдата и броситься бежать…

За углом завизжали тормоза, и военный фургон, направленный специально для перевозки пленных, остановился в двух шагах от Макса. Из него выпрыгнули двое солдат, и момент был упущен. Майор вырвал руку, шатаясь, поднялся. Ему тоже никогда не приходилось бывать в перестрелках, поэтому он и решил, что сможет сбежать.