Джесси выпучил глаза, и не сразу вспомнил, что паук может быть где-то рядом. На всякий случай выждав минуту, он продвинул байк чуть вперед, обходя паутину. Впереди были новые сети, иные футов двадцати или даже больше в поперечнике, и на каждой жидкими самоцветами выткана фигура. Несколько человеческих, птицы, цветы — и все изумительно хороши. Джесси пришло в голову, что, когда большой жук поет в полный голос, сети и капли вибрируют, очертания фигур расплываются, и они кажутся сотканными из света.

Воздушные гобелены! Он рассмеялся от удивления.

Потом он увидел то, что поднималось в шестидесяти футах впереди, и сердце у него будто споткнулось. Создание смутно напоминало человека, изваянного из ржавого метала и поросших мхом камней. Гигантские развернутые крылья нависли над верхушками травяных стеблей.

Головой служил покрытый шрамами металлический шар.

— ТЕБЕ ЗДЕСЬ НЕ МЕСТО!

Слова ударили в уши полуоглохшему Джесси, как встречный ветер на ободе города-колеса. Таким голосом мог бы заговорить камень. Будь здесь ребята с «Мистелла», только бы их и видели. Пожалуй, они услышали этот голос и у корабля с сокровищами.

Джесси нагнулся и демонстративно выключил двигатель.

— Я пришел поговорить с тобой, — сказал он.

— ТЫ НЕ ДОСТАВИЛ ПРИКАЗОВ, — возразил глубинный крылан. И начал отступать обратно в полость, в которой прятался, свернувшись.

— Я доставил известие! — Джесси заранее отрепетировал свою речь, снова и снова воображая себе циркового импресарио, его жесты, протяжные гласные, от которых голос становился приятным и звучным. — Насчет ключа к Кандесу!

Крылан остановился. Теперь, когда он застыл без движения, стало видно, что он весь топорщится оружием: пальцы-кинжалы, из запястий торчат стволы ружей. Крылан был боевой машиной: наполовину плоть, наполовину артиллерийская батарея.

— УТОЧНИ.

Джесси перевел дыхание и сразу закашлялся. Он с отчаянием увидел, как кровяные шарики облачком полетели в сторону крылана. Тот склонил голову, но промолчал.

Справившись со спазмом, Джесси пересказал чудовищу подслушанное в амфитеатре.

— Их главный имел в виду — то есть, мне так кажется, — что стратегия, основанная на защите Кандеса, больше не работает. Эти, извне, пробирались внутрь не меньше двух раз за последние два года. Они нашли способ.

— Мы уничтожим всех, кто войдет. — Теперь голос крылана не так оглушал, а может быть, Джесси просто оглох.

— Прошу прощения, — сказал Джесси, — но они оба раза проскользнули мимо вас. Может, кого-то вы и ловите, но не всех.

Последовала долгая пауза.

— Возможно, — наконец произнес крылан.

Джесси усмехнулся, потому что одно это слово, в котором скользнула тень сомнения, превратила его из мифического дракона в старого солдата, которому, в конце концов, может понадобиться помощь.

— Я пришел от лица человечества, чтобы просить у тебя ключ к Кандесу, — продекламировал он, вспомнив свою речь. — Мы не можем полагаться на милость солнца солнц и тех, кто снаружи. Нам пора самим выбирать свой курс, потому что прежние средства не действуют. Внутренняя стража не знала, где ты, и все равно они не стали бы меня слушать, поэтому я пришел сам.

— Внутренней страже нельзя доверять, — сказал крылан.

Джесси удивленно моргнул. Но и в самом деле, в истории адмирала Фаннинга и ключа, крылан в конце не отдал его страже, хотя и мог бы.

Крылан шевельнулся, чуть склонился вперед.

— Ты хочешь получить ключ? — спросил он.

— Я не смогу им воспользоваться. — Джесси мог бы объяснить, почему, но не хотел.

— Ты умираешь, — сказал крылан.

Это было как удар под дых. Одно дело, если бы это сказал Джесси. Он мог бы притвориться бесстрашным. А крылан выложил факт как карты на стол. Джесси бросил на него свирепый взгляд.

— Я тоже умираю, — сказал крылан.

— Ч-что?

— Потому я и здесь, — продолжал он. — Людям в это существо не проникнуть. Мое тело будет поглощено жуком, а не разрезано на куски и использовано вами. Так я думал.

— Тогда дай ключ мне, — быстро проговорил Джесси. — Я отнесу его внутренней страже. Ты знаешь, что можешь мне доверять, — добавил он, — ведь воспользоваться ключом в свою пользу я не смогу. Я еще успею передать его внутренней страже, но не доживу до возможности им воспользоваться.