— Работает!

Сэмм поднялся, чтобы подойти к мужчине, но Кира продолжила заниматься своим делом.

Если отключение половины компьютеров помогло, то отключение всех поможет еще больше.

Кроме того, она все еще злилась на Сэмма и Херон и не хотела быть рядом с ними. Почему они были настолько глухими? Со времени Раскола расизм почти полностью исчез, люди любого телосложения и цвета кожи свободно работали вместе, потому что больше практически никого не было. Кира вспомнила одного мошенника из рыбацкой деревни, мужчину, которого она встретила во время рейда по сбору имущества. Он назвал ее тюрбаноголовой из-за ее очевидной индийской наследственности. Это был настолько озлобленный и одинокий человек, а Кира так долго прожила в условиях полного отсутствия дискриминации по этническому признаку, что оскорбление показалось ей почти смешным. Это была шутка, над которой они посмеялись с друзьями: «Что, он действительно так сказал?» На Лонг-Айленде все работали вместе, все ладили, и как бы ты ни выглядел, ты все равно был человеком.

...Если только ты не являлся Партиалом.

Кира замерла с отсоединенным кабелем в руке и внезапно увидела ситуацию с другой стороны. Так же, как Сэмм и Херон считали себя изначально высшей расой, люди считали Партиалов изначально злыми — настолько отличными от себя и настолько ничтожными, что даже не определяли их как людей. Всего лишь несколько месяцев назад Кира думала так же, но все изменилось, когда она встретила Сэмма.

Сэмм.

Он был тем, кто своими словами и делами убедил ее, что Партиалы настолько же разумны и способны к эмпатии, настолько же озлоблены и раздроблены, как и... да, люди. Эти два вида имели различное биологическое строение, но их мысли и чувства были почти идентичными. Сама Кира являлась лучшим тому доказательством: долгие годы они осознавала себя человеком — она и сейчас чувствовала то же. Кем же, черт возьми, она являлась?

Внезапным наплывом она почувствовала на своих плечах тяжесть каждой мили, которую она преодолела на пути сюда из Ист-Мидоу, каждой реки, которая отделяла ее от друзей, каждой горы, которая преградой стояла между ними. Она осознала, что ее глаза затопили слезы, и задалась вопросом, что делает и почему находится здесь, что пытается изменить. Друзья, сестры, Маркус — когда-то все было так легко и просто. Их жизнь не была идеальной, но это была жизнь. Они были счастливы. Кира сидела в одиночестве на полу и рыдала.

Генератор прекратил гудеть, и в помещении внезапно стало темно.

Кира услышала шаги по полу и тревожный крик Афы:

— Потерял!

Она подняла взгляд и увидела в промежутках между системными блоками мягкое мерцание его экрана. Девушка открыла рот, чтобы спросить, что произошло.

Но не успела она произнести и слова, как воздух взорвался оружейным огнем, который со звуком бьющегося стекла потушил и это свечение. Кира припала к полу за одним из процессоров.

Компьютерные комнаты информационного центра были защищены от внешних вторжений.

Окон здесь не было, поэтому без освещения все поглотила непроглядная темнота. Через линк на Киру посыпались случайные обрывки информации, которые в условиях высокого напряжения улавливать было всегда легче: шок, вызванный внезапным нападением, смятение от незнания, откуда исходила опасность, тревога за раненого товарища. Кира попытался осознать, что все это означало.

Каким-то образом на них напал кто-то особенно способный, но кто? Они не видели ни одного признака того, что Чикаго был обитаем. Здесь пряталась некая группировка? Или за Кирой и ее спутниками проследили? Люди или Партиалы?

Кира все еще была ужасающе неопытной, когда дело доходило до общения через линк, но она мысленно сосредоточилась на том, что чувствовала, когда Сэмм и Херон появились в убежище Афы, и стала стараться осознать эмоции, которые стояли за полученной ею только что информацией. Вся она, казалось, исходила от Сэмма или Херон, а не от нападавших.

Это означало, что неожиданные гости являлись либо людьми, либо Партиалами в противогазах, что было распространенной тактикой, когда Партиалы сражались друг с другом. Не шевелясь, Кира прислушивалась, пытаясь определить, кто и где конкретно находился. Генератор выключили или же уничтожили, значит, один из нападавших был рядом с ним. Экран Афы тоже был разбит — еще кто-то находился там, откуда мог выстрелить по нему напрямую.

Скорее всего, это место было в двух рядах от нее, но спереди или сзади, Кира определить не могла. Афу тоже застрелили? Линк передавал ей информацию о раненом товарище, но не о том, кем он являлся и где находился.

Слева кто-то шевельнулся. Друг или враг? Кира не знала. Она прислушивалась к шагам, пытаясь определить, в какую сторону они направлялись, и уловила несомненное хлюпанье.

Мокрый ботинок, но чей? Обувь нападавших будет столь же мокрой, как у Херон и Сэмма, разве что только они спустились с крыши. Возможно, даже более мокрой, так как они вышли из воды позже.

Само по себе это могло быть отгадкой, но, не обладая большей информацией, Кира никак не могла решить эту задачу. Она потянулась к своим собственным ботинкам и стала медленно их снимать, не издавая ни звука. Затем последовали влажные носки, и девушка наконец оказалась босой. Она будет единственной из присутствующих в комнате, под ногами кого при ходьбе не будет хлюпать вода.

На ее сознание обрушилась еще одна вспышка информации линка: «Меня нашли!!!» — а секундами позже послышались выстрелы. За ними скрывался еще один звук, похожий на предыдущие, но отличающийся. Кира не могла понять, что это было, но стрельба прекратилась, и на пол тяжело упало чье-то тело. Кира прикинула, что это произошло в десяти ярдах за ее левым плечом. Ее накрыло странным ощущением, будто в одно и то же время она и хотела спать, и не хотела. Девушка объяснила это как еще одно сообщение, принятое через линк: в организм кого-то из ее спутников ввели наркотик или успокоительное. Похожий на оружейный огонь звук произошел от выстрела транквилизатором.