Подниматься в номер не было смысла, потому что его чемодан и папка с документами остались в машине. Джонатан зашел в цветочный магазинчик, находившийся здесь же, в гостинице, и заказал тринадцать белых роз для мисс Анны делла Роза. Он не стал писать записку, а решил проследить за портье, который отнесет цветы в комнату Андрианны.

— Заказ будет выполнен через час.

— Почему не немедленно? Она может выйти, а я хочу, чтобы цветы она получила как можно скорее.

— Хорошо, сэр. Цветы будут доставлены немедленно.

Ему подобрали тринадцать роз… Джонатан видел, как клерк поднял телефонную трубку и вызвал портье, потом нажал другую кнопку и узнал номер Анны делла Роза. Клерк слушал какие-то объяснения, потом передал их Джонатану:

— Кажется, возникла проблема. Они не могут найти записи о регистрации мисс делла Роза.

— Это смехотворно! Я собственными глазами видел, как она регистрировалась в гостинице каких-нибудь полчаса назад. И я видел, как она поднялась в лифте, к себе в комнату!

— Она только что въехала в гостиницу, — объяснил молодой человек невидимому собеседнику. — Ах, вот оно что! — Он положил трубку. — Произошла некоторая путаница. Мисс делла Роза зарегистрировалась под своим собственным именем, но проживает в номере, забронированном на имя мистера Гаэтано Форенци. Этот номер забронирован круглогодично.

Гаэтано Форенци! Джонатану было знакомо это имя. Форенци Моторс, Италия.

— Номер 924, — подтвердил информацию продавец и записал его. — Ну вот все и уладилось. Мисс делла Роза получит цветы через несколько минут.

— Просто великолепно, — воскликнул Джонатан. Он вышел из магазина со смешанным чувством. Теперь у него в руках была новая информация — Андрианна остановилась в номере Форенци под именем Анны делла Роза. Что делать дальше?

Когда Андрианна получила букет без визитки, то сразу подумала о Гаэтано. Да кто еще, кроме него и Пенни, мог знать о том, что она в «Плаца»? Кто еще, кроме Гая и вопреки всем суевериям, мог выбрать и прислать ей тринадцать роз? Конечно, другие люди тоже иногда отваживались бросить вызов судьбе, проходя под лестницами и не обращая внимания на черных кошек. Гай же просто смеялся в лицо судьбе и насмехался над всеми суевериями, делая лишь редкое исключение из правила.

Воспоминания нахлынули на нее, как весенний ливень: сплошной и теплый, с проблеском радуги в конце.

Ей еще не было шестнадцати лет, когда Гай и она познакомились. Он был года на два старше ее, неотразимо хорош собой и один из самых дрянных мальчишек в школе «Ле Рози». Может быть, поэтому ее сразу потянуло к Гаю, хотя она и на минуту не могла представить, что они станут друзьями. Гай Форенци, гадкий и притягательный одновременно, был легендой «Ле Рози».

Гай нарушал все возможные правила, но оставался невредимым. Он курил везде, где хотел — начиная от классной комнаты и заканчивая игровой площадкой. Он оставался ночи напролет там, где ему вздумается. Он уезжал на каникулы раньше всех, а возвращался позже всех. Не раз являлся на занятия подвыпившим. Его не раз заставали в постели с леди, правда, вовсе и не леди, но чья-то жена — то ли одного из преподавателей, то ли тренера по физкультуре. В конце концов она и ее униженный и оскорбленный муж вынуждены были покидать школу, Гаэтано же оставался цел и невредим и, как всегда, смеющийся.

Ходили слухи, что его как-то застали в весьма пикантной ситуации с девушкой из Южной Африки в дамской комнате. Однако слух этот не был ни подтвержден, ни опровергнут. Как бы там ни было, похождения Гаэтано, которые никому, кроме него, не сошли бы с рук, заставляли Андрианну обмирать от восхищения. В те времена, когда ей самой еще не было и шестнадцати, любой нарушитель правил, оставшийся безнаказанным, в ее глазах был настоящим героем.

Иногда из очередной истории Гаэтано вызволял его всепрощающий отец, пользуясь своим влиянием и пуская в ход свои деньги. Зачастую его проступки сходили ему с рук просто потому, что никто, даже директриса, не могли устоять перед этим латинским шармом, этой дразнящей улыбкой, этим мягким голосом, звук которого напоминал сладчайший поцелуй, перед карими бархатными глазами Гаэтано.

Глаза Гая напоминали Андрианне коричневые анютины глазки, хотя анютиных глазок коричневого цвета она никогда не видела. Но если бы они существовали в природе, то их можно было бы назвать именем Гая, как имена людей даются сортам роз. «Флорибунда Уинстон Черчилль», например. Не нужны были никакие объяснения — Гаэтано просто очень нравился Андрианне.

Каждый год «Ле Рози» переезжала на зиму из Ролли в Гштаадт. В это время года вся спортивная программа учебного заведения ограничивалась только занятиями на лыжах. Особенностью программы «Ле Рози» являлась обязательная спортивная нагрузка. И атлетикой, и спортивными играми занимались учащиеся из всех сорока стран, независимо от того, в англоязычной или франкоязычной секции они занимались. Собирались ли они защищать диссертацию на звание бакалавра в Сорбонне или сдавать экзамен на ученую степень в Великобритании или в США.

Именно на лыжных прогулках в Гштаадте Гаэтано и заговорил впервые с Андрианной. Правда, еще осенью, в начале учебного года, они обменивались многозначительными взглядами, но и только. Этот романтический и увлекательный флирт глазами преподала Андрианне ее французская подруга Николь Партьер. Однако не она его изобрела. Николь, в свою очередь, научила флирту глазами ее мать-парижанка, которая уверяла, что выразительные взгляды куда более значимы, чем все остальное.

— Я думаю, правда, — говорила Николь, смеясь, — что маме не стоит слишком уж верить. Она просто хочет сохранить подольше мою девственность, сама-то она — о-ля-ля!

Андрианна и ее соседка по комнате Пенни прекрасно понимали, что скрывается под этим «о-ля-ля», и им безумно хотелось почувствовать, что это такое — «о-ля-ля».

Поначалу Андрианна была склонна соглашаться с мадам Партьер. Однако, когда школа переехала в Гштаадт, она почувствовала скуку от того, что ничего не происходит. Глаза ее устали, и ей было интересно узнать, что думал обо всем этом Гаэтано. Иначе все это можно было бы назвать занятием любовью на расстоянии.

Андрианне так понравилось ее собственное определение, что она попросила Николь разузнать у своей мамы, что она думает об этом.