Она смотрела, как он шел к выходу: широкоплечий, с узкой талией и, как выразилась Пенни, «его маленькая аккуратная попка» обтянута белыми брюками. Что бы ни надевал Гай — выходной костюм, джинсы, лыжные брюки — он всегда выглядел немного элегантнее окружающих. В нем была природная элегантность. Не оставалось и тени сомнения — Гай был сыном богатого человека и привык иметь все самое лучшее.

— Наш лимузин приедет через несколько минут, — объявил он Андрианне, вернувшись. Однако настроение его заметно ухудшилось. Может быть, человек, которому он позвонил, оказался не так гостеприимен, как ожидал Гай? Андрианна сдержалась и не стала задавать вопросов.

— Лимузин? А мы можем себе его позволить?

— Мы не можем себе его не позволить.

Значит, они ехали куда-то, где было необходимо произвести впечатление.

— Ты еще не сказал мне, куда именно мы едем.

— Мы остановимся в Марбелла-Клубе. Там всегда останавливался мой отец. Клуб принадлежит семье Гогенлойе. А в Марбелле лучше наложить на себя руки, чем не знать Гогенлойе. Принцесса Гогенлойе очаровательная женщина… Она знакома буквально со всеми, — сказал Гай, делая короткие затяжки. — Отец ее был Итурбе. Это одна из старинных семей в Мексике.

— Это хорошо? — спросила Андрианна.

— Конечно, хорошо. — Гай запустил сигарету так, что она описала дугу перед тем, как упасть. — Разве плохо происходить из старинной хорошей семьи? Отец говорит, только в Америке на это не обращают никакого внимания. Там имеет значение только всемогущественный доллар.

Андрианна не часто вспоминала о том, что она американка. Однако ей было неприятно, что Гай так небрежно говорит о ее родине. Что за высокомерие! Что за лицемерие! Неужели он полагает, что Джино Форенци и другие супербогачи Европы так культурны и утонченны, что совсем не думают о своих миллионах?

Андрианна ничего не сказала Гаю, чтобы не давать повода для малейшей размолвки. Он был слишком напряжен, что было на него и непохоже, нервно ходил взад-вперед, пока они ожидали машину, зажигал одну сигарету за другой, откидывал их после одной-двух затяжек. Андрианна тревожилась в неведении, кому именно позвонил Гай и почему после этого он потерял свое обыкновенное хладнокровие?

Он был утомлен долгим ожиданием, и когда наконец появился шофер, Гай молча указал ему на кучу чемоданов и баулов. Он взял маленький кейс и предложил Андрианне руку. Она взяла было свой самый большой баул, но он заставил поставить его на землю и протянул ей косметический кофр.

— Когда леди путешествует, она несет только свою сумочку и кофр с драгоценностями. Если она хочет, то может еще сама нести косметический несессер.

Андрианна щелкнула каблуками:

— Яволь, мой фюрер. — Она поняла: вот еще одно правило жизни в высшем обществе и решила никогда его не забывать. Гай был превосходным учителем правил роскошной жизни.

Некоторое время они на самом деле жили роскошно.

Целую неделю они жили в Марбелла-Клубе, возвращаясь в номер только далеко за полночь. Они завтракали, как европейцы, прекрасными валенсианскими апельсинами и огромным количеством чашек испанского кофе, заедая их восхитительными булочками. Потом они играли в теннис, плавали, катались на яхте и обедали не раньше трех-четырех часов дня. Они объезжали окрестности в белом Форенци с откидным верхом, который взяли напрокат.

— Как бы там ни было, но больше всех машин я люблю Форенци, — сказал Гай.

На мгновение забывая, что она решила не задавать никаких вопросов, Андрианна поинтересовалась, куда делся красный Форенци Гая.

— Я отвел его в Гштаадт и оставил на улице.

— Просто так оставил на улице?

— Да, потому что он зарегистрирован на имя моего отца. Наверное, машину обнаружат и доставят ему. Я хотел осложнить их задачу.

Конечно, ее разъедало беспокойство, как дорого обходится им прокат белого автомобиля, но поездки по окрестностям доставляли ей истинное наслаждение. Они катались по оливковым и апельсиновым рощам, заезжали в старинные городишки. Где бы они ни ехали — вблизи или вдали виднелись горы. Повсюду их окружали тропические, неестественно зеленые растения, а вдали под солнцем блестело неслыханно синее море.

— Все это напоминает южную Калифорнию — и климат, и ландшафт, сказал Гай Андрианне.

— Ты был там?

— В Калифорнии? Конечно. Мы с отцом ездили туда как минимум раз в год. У него масса друзей в Лос-Анджелесе. А ты?

Андрианна подумала, что сейчас самое время рассказать Гаю всю правду. Она вновь заколебалась и вновь передумала открывать ему то, что скрывала.

— Нет, я никогда не бывала в Калифорнии. Но я хотела бы побывать там — и в Калифорнии, и в Нью-Йорке.

— Ты увидишь и Калифорнию, и Нью-Йорк. Мы поедем туда вместе, — сказал Гай, снимая руку с руля и заставляя ее съежиться от страха.

— Гай! Смотри на дорогу!

— Ты права! Мне надо вести машину внимательнее. Но все по твоей вине.

— По моей вине?

— Конечно, ты меня отвлекаешь. Но мы можем это легко исправить. — С этими словами он расстегнул брюки, обнажив свой напряженный член. — Ну вот, теперь я буду смотреть на дорогу, держать обеими руками руль и наслаждаться твоим обществом.

Андрианна хихикнула. Он был неугомонный как всегда. Все разговоры с Гаем завершались одним и тем же. Точно так же все дороги ведут в Рим. Может быть, потому что Гай итальянец? Она начала ласкать его сначала медленно, потом более энергично, вдохновляемая его стонами, близкими к рыданиям. В экстазе он клялся ей, что всегда, всегда будет боготворить ее…