— Знаю не хуже тебя, — сказала она и развела руками. — Но шов сам собой не заживет. Его надо переделать.

Джордж выругался сквозь зубы.

— Ты вгонишь меня в гроб!

Лу еще раз развела руками, зная по опыту, что, несмотря на ругань, Фаган так же, как и она, свято блюдет качество работы. Корабль будет починен, и починен как следует, на совесть.

— Ты же требовал, чтобы я не стояла над душой, вот я и дала тебе полную свободу.

— Ага, дала. Коленом по яйцам.

Эта реплика задела Лу, которую называли яйцекруткой чаще, чем по имени. И за что? Только за то, что она честно выполняет свою работу. Не ожидала она такого от Фагана.

— Пусть будет так, — сказала она. — Но мне очень не хочется, чтобы какой-нибудь корабль пошел ко дну посреди океана из-за того, что я проглядела плохой сварочный шов.

— Не лезь в бутылку. Я совсем не то хотел сказать. Я имел в виду, что нам всем придется очень плохо.

Это он так извинялся.

— Ты мне вот что скажи… — это она так приняла извинения, — …почему мы вот из кожи вон лезем, стараемся, ругаемся, а перед начальством молчим как рыбы?

— А начальник твоего отдела?

— Да, он — исключение. Деверо умеет поскандалить, когда надо. Без него было бы совсем плохо.

— А как его новый заместитель?

— Старается, — Лу пожала плечами. — Но он, конечно, еще новичок. Скорей бы уж вернулся Деверо.

— Э-э-э, Малотти. Сильно не жди. Мой дядя перенес ту же операцию, что и Деверо, так он лежал четыре месяца.

— Сколько? — встревожилась Лу. — А мне Деверо сказал — шесть недель.

Фаган потряс головой и для убедительности выставил перед ней четыре пальца.

— Хочешь, поспорим? Ставлю двадцатку, что ты не увидишь его до сентября.

У Лу засосало под ложечкой. Гарри Деверо был самым лучшим специалистом, какого она встречала в жизни; самым квалифицированным и честным. Он всегда в трудных случаях поддерживал своих инспекторов. А вот в его заместителе Стеггансе она сомневалась.

Тени метались по асфальтовому дну дока, причудливо изгибаясь. Лу посмотрела на часы. Двенадцать часов ровно. Стая чаек жадно устремилась к буфету, на секунду раньше, чем пришли в движение рабочие.

— Не устаю удивляться, — сказала она, — как это они так точно чувствуют время?

Фаган посмотрел на чаек.

— Кто, птицы? — Фаган хмыкнул. — Разреши мне угостить тебя. За грубое словцо, что вырвалось помимо воли.

— Спасибо, Джордж. Но сегодня мне некогда обедать; я занята по горло.

Она отвернулась и пошла, уверенно переступая через кабели и проволоку. Фаган шел за ней на шаг позади.

— Что ты думаешь о Стеггансе? — спросил он. — Как я слышал, он не только вшивый инженер, но и заноза порядочная, а?

Лу удивленно приподняла брови.

— Это кто тебе сказал?

— Да черт побери! Дейв сказал. У него одни неприятности с тех пор, как этот тип получил по знакомству свою должность. По справедливости это твое место, Лу! Ты его заслужила.

Давным-давно Лу взяла себе за правило не откровенничать с сослуживцами, обсуждая коллег. Поэтому она пожала плечами и сказала:

— Мне нравится моя работа.

— Стегганс не обрадуется, если «Сантана» завтра не сойдет со стапелей. И еще очень многие страшно огорчатся.

— Все равно шов надо сделать как следует, — сказала Лу и направилась к офису.

Проходя мимо мужчин, столпившихся у дверей в станочный цех, она коротко кивнула. И услышала в ответ шуточки и смешки. Она была бы польщена мужским вниманием, если бы не знала, что это ее хотят смутить, а вовсе не отдать дань ее женской привлекательности. Ну кто, находясь в здравом уме, станет восхищаться сорокатрехлетней пышногрудой женщиной в рабочей робе и в башмаках, подбитых металлом? Она решила не обращать на них внимания.

— Привет, Лукреция!

А вот этого она оставить без последствий не смогла. Некоторые мужчины называли ее Лукреция, подразумевая знаменитую Лукрецию Борджиа. Инспекторов по проверке качества никто никогда не любил, тем более в женском обличье. К счастью, у нее была хорошая слуховая память. Услышав раз или два чей-нибудь голос, она могла распознать его и в многоголосом хоре.

Она повернулась к мужчинам.

— Привет, Делвуд.

— Я…

— Все нормально, Делвуд. Ты мне даже польстил. Лукреция Борджиа знала, как обращаться с мужиками, не правда ли?