Порций рассмеялся чуть натянуто:

— Только не говори, что ты пытался ее соблазнить.

— Нет, я увлечен Друзиллой, да и Юста на меня не обратила внимания. — В ответ на недоверчивый взгляд друга он добавил: — Нет, если бы не Друзилла, я бы… но, каюсь, влюблен.

— Надолго?

— На этой неделе.

— А что потом?

— Не знаю, — беззаботно пожал плечами друг, — влюблюсь в кого-нибудь еще.

— Значит, я приехал вовремя?

— А когда ты делал что-то не вовремя? Только вот женишься точно не вовремя. Мы бы еще погуляли…

Но беседа о предстоящей женитьбе друга не могла длиться весь вечер, приятелей интересовали дела в Риме, тем более были они весьма напряженными. Только что умер император Веспасиан, к власти пришел его старший сын Тит. Конечно, друзей интересовало, что изменилось из-за этого в Риме и от чего умер император.

Порций не слишком распространялся ни об умершем императоре, ни о новом. Кто его знает, как повернет, лучше, если никто не услышит от него слова осуждения. Печальный опыт отца, проведшего несколько лет в Помпеях в опале, научил осторожности и Порция.

А вот о Риме и падении нравов он рассуждать любил. Мало кто знал, что все слова не его, а его секретаря, но на то и существуют секретари, чтобы облекать корявые мысли своих хозяев в красивые фразы.

Отставив в сторону руку с кратером вина, как полагалось по новейшей моде, он вещал:

— Когда великолепия слишком много, оно становится скучным. Жизнь в Риме полна праздности и удовольствий, римляне превратились в пресыщенных бездельников. Это их и погубит!

— Ты слишком суров к соотечественникам, — рассмеялся Флавий. — Послушать тебя, так Рим стоит на краю своей гибели. Но он силен как никогда!

— Не на краю, но слишком близко к краю, чтобы не беспокоиться. Это колосс на глиняных ногах, достаточно встряски посильней, вроде восстания рабов Спартака, и он рухнет.

Порций говорил так резко и уверенно, словно накликивая беду, что приятелям стало немного не по себе. На мгновение повисла тяжелая тишина.

Чтобы разрядить обстановку, Аллий поинтересовался:

— А как там твой приятель, который стал гладиатором, он еще жив?

Вопрос оказался не лучше предыдущих фраз. Кальв укоризненно посмотрел на Аллия, тот чуть смущенно пожал плечами, мол, я не хотел сказать ничего плохого. Но Порция вопрос не смутил, он рассмеялся:

— Гай не уходил в гладиаторы, он стал наставником и тренирует гладиаторов у Калена здесь, в Помпеях.

— Что-то подсказывает мне, что ты приехал не только из-за прекрасных глаз Юсты, но и ради бывшего друга?

— Гай из тех друзей, что не бывают бывшими. Если ты о том, что он теперь среди рабов, то для меня это неважно. И я действительно приехал в том числе ради него, вернее, чтобы сманить его в Рим. Лучше Гая никто не умеет тренировать гладиаторов.

— Да, я слышал, что у Калена новый наставник, при котором умение его бойцов выросло за пару месяцев в разы…

— Ну, может, и не в разы, и не за пару месяцев, но Кален очень доволен. Я привез Лидона, чтобы Гай посмотрел, с кем он смог бы работать в Риме. Это не Помпеи, там гладиаторы сильней и есть из кого выбрать.

— Ты привез его просто в Помпеи?

— Нет, не совсем. Через три дня праздник Геркулеса. Где же праздновать, как не в Геркулануме, ему посвященном? Я привез Лидона и еще двух гладиаторов из Рима, найму гладиаторов из местной школы, устроим бои во славу Геркулеса в Геркулануме.

— Но там нет большого форума, и арены нет тоже, чтобы бились гладиаторы.

— Гладиаторские бои пройдут здесь, в Помпеях, но кое-что перепадет и Геркулануму.

В провинции отношения между людьми несколько иные, чем в меркантильном Риме, где каждый стремится лишь преуспеть во всем — в делах, в богатстве, в успехе у сограждан и красивых женщин. Собственно, ради этого преуспевания молодые люди из провинции и едут в Рим. Те, кому сам успех не так важен, либо они не рассчитывают на этот успех, избегают появляться в столице. Такие время от времени приезжают, быстро убеждаются, что жить в перенаселенном сумасшедшем городе невыносимо и слишком дорого, и отправляются обратно.

Порций почувствовал, что ему куда проще здесь, в Помпеях, у друзей, от которых не нужно скрывать свои мысли и желания. Они выпили уже пол-урны вина (5 литров), а опьянения все не чувствовалось. Пьянило само чувство дружбы, и оно было прекрасно.

Но когда встречаются мужчины, разговор не может не пойти о женщинах. Невеста и предстоящая свадьба не в счет, женитьба — обязанность каждого гражданина, потому, побеседовав о политике и падении нравов, переключились на красавиц.

Порций словно между прочим поинтересовался, есть ли в Помпеях новые красотки.