— Понятное дело. Слушай, тут есть деликатный момент... Но только между нами, мужиками, лады?

— Слушаю, Борис.

— Извини, что долго не звонил, дела, дела... Но вопрос в принципе простой. Хочется встретиться с тобой, поболтать, выпить, а потом и с девушками позабавиться, есть у меня две красотки, увидишь — ахнешь.

— Даже и не знаю, что сказать... — засомневался Игошев.

— Слушай, это мое извинение за долгое молчание, понимаешь? Оторвемся на полную катушку, без жен, с девочками! А что еще мужик может предложить другу, мужику? Ну?

— Ты меня ошарашил, Боря...

Игошев с трубкой в руке ходил от плиты к холодильнику и не мог понять, что все это значит. Романчук хочет устроить мальчишник с девочками? Ну, ничего удивительного тут нет, с его-то возможностями — какие проблемы? Тем более что у него самого отношения с женой сейчас более чем прохладные. Ленка постоянно злится... И все кругом — полное дерьмо, одно только солнышко светит — Настя, но что он может предложить ей? Оставил себе на сигареты, остальные деньги отдал жене... Хотелось, конечно, купить ей многое, да как? А у Ленки на уме только одно: «Чего сидишь? Бегай, крутись, деньги зарабатывай!» И получается — он дурак, неудачник...

— Чего молчишь? Завтра подъезжай на дачу к половине десятого. С ночевкой. Я шашлыки замариную, посидим как люди, потом, если хочешь... А не хочешь — какие проблемы?

Игошев хотел, уже хотел.

— Ладно, Боря, я в принципе не против.

— Значит, договорились. Завтра вечером жду тебя. К половине десятого. Есть?

— Есть. Буду завтра. Как Лана?

— Да что Лана? Сам, наверное, видишь, у нее все в порядке, маячит на экране, бабки зарабатывает. Но больше | тратит на свой имидж. Понимаешь, да?

Игошев понимал, ох как понимал Романчука!

— Договорились, Боря. Завтра буду, — сказал Игошев.

Понял он еще и другое — на этой встрече можно будет заикнуться о своих сценариях, вдруг да Романчук поспособствует, чтобы Лана пробила их. Сам бы никогда не позвонил с такой просьбой, но если Романчук звонит и приглашает на дачу, почему бы и не намекнуть ему на это дело, пусть возьмет себе двадцать процентов авторского гонорара, как литагент, с десятисерийного фильма это совсем неплохая сумма.

Чем больше Игошев думал о завтрашней встрече, тем больше преимуществ видел в ней. А то, что там будут незнакомые дамы... Ну, пусть будут. По ходу дела решит, что с ними делать.

— Пап, куда ты будешь завтра? — спросила Настя, прибегая на кухню.

— Куда будешь? Интересное словосочетание, — улыбнулся Игошев. Подхватил девочку на руки, закружился с ней на тесной кухне. — Один приятель позвонил, попросил приехать.

— Куда?

Игошев не сомневался, что Настя обязательно скажет об этом матери, но поскольку не хотел пока раскрывать карты, чтобы Лена не приставала с вопросами, что такое случилось с Романчуком, если позвонил, да и с ним самим, согласившимся вдруг, соврал.

— Да тут недалеко, третий дом за твоим садиком. Ты скажи мне, стрекоза, ужинать будем или маму подождем?

— Конечно, подождем. Потому что я еще не наигралась, а ты сделаешь все не так вкусно, как мамуля.

— Это верно, — со вздохом согласился Игошев.

А в это время Романчук сидел в своей квартире, ожидая жену, и довольно потирал ладони. Он даже бутылку коньяку открыл, дабы не скучно было ждать. Интересную игру задумал Миша Волчонок! Главное, сам-то он ничем не рискует, а вот Орехов продемонстрирует свои истинные намерения. Это потом обязательно пригодится. И ему, и Мише, которого Орехов уже пытался внаглую убрать из фирмы, да не получилось. Но уберет, если станет хозяином фирмы, а по всем раскладам так оно и должно было случиться. Только тогда можно будет с ним разговаривать. За это следовало выпить рюмочку-другую. пусть в одиночестве, но Лана звонила, обещала скоро приехать. Ох, Лана! Вот что значит умная женщина! Он даже не поехал сегодня проверять свои аптечные киоски. Послал бухгалтера.

Джип «тойота» остановился у кирпичного двухэтажного особняка, перед ним остановился белый «мерседес», из которого вышла Оксана Орехова, решительно зашагала к мраморным ступенькам. Гувернантка сидела на заднем сиденье джипа, прижимая четырехлетнюю перепуганную девочку. Тоже открыла дверцу, неловко стала выбираться.

— Какая муха ее укусила, Саша? — негромко, чтобы, не дай Бог, не услышала хозяйка, спросил водитель. — Вся на нервах, орет, прямо как...

— Не знаю, — нейтрально ответила гувернантка. — Я в их дела не вмешиваюсь.

И правда — не вмешивалась. Воспитывала девочку, которая любила ее куда больше, чем родителей, получала за это приличные деньги. Все остальное ее не интересовало. Она уже вышла из машины, когда водитель сказал громче (Оксана вошла в дом и не могла его слышать):

— Сволочная она баба!

Ответа не последовало, и он со вздохом вытащил из машины две огромные сумки, одна с вещами Оксаны, другая с вещами девочки, гувернантка свою сумку несла сама, и поплелся за ними следом.

В доме Оксана протянула гувернантке тысячу долларов: