— Этого еще не хватало! — Он коротко рассмеялся. — Насколько я помню, после смерти матери Джины ты унаследовала все состояние Ротштайнов. Значит, сейчас, дорогая Алекс, ты весьма состоятельная юная дама — Циничная ухмылка скривила его губы — Может, ты устроишь нашему банку какой-нибудь кредит, а?

— Кончай иронизировать! — рассердилась Алекс. — К делу. Меня интересуют твои отношения с Фионой Блисс.

— Да неужели? А почему?

— Вот почему! — Она снова протянула ему визитную карточку. — И очень прошу не швырять ее на пол. Будь так любезен.

Лео быстро пробежал визитку глазами.

— Ну и ну! Кто бы мог подумать, что угловатая и чрезвычайно надоедливая девчонка Александра Ротштайн превратится в красавицу Алекс Пэмбертон, сотрудницу «Лондон-Кроникл»! А кстати, почему ты сменила фамилию? Выскочила замуж?

— Естественно, нет! — возмутилась Алекс подобным предположением. Однако тут же решила попридержать свои эмоции, ибо предвидела, что Лео недолго будет хранить хладнокровие и очень скоро взорвется. — По всей вероятности, ты запамятовал, что мой отец, Джонни Пэмбертон, был профессиональным гонщиком и погиб за пару недель до моего рождения. Едва я появилась на свет, моя мать перекинула меня бабушке, и хотя та окрестила меня Александрой Ротштайн, на самом деле я…

— Стоп! — с язвительной ухмылкой процедил Лео, не преминув одарить Алекс уничтожающим взглядом. — Будь добра, избавь меня от описания своего генеалогического древа. — Он поставил стакан на стол. — Итак, что конкретно ты хочешь мне сообщить? Что получила место секретарши главного редактора?

Алекс со вздохом покачала головой:

— Господи, как же это типично! Ну почему у большинства мужчин такое узкое мышление? Раз женщина — значит, способна лишь на то, чтобы классно печатать на машинке и, виляя задом, разносить кофе!

— О, прошу прощения! — хмыкнул Лео, на губах его появилась довольная улыбка, словно замечание Алекс его позабавило. — Никак не могу угнаться за новомодными названиями должностей. Термин «личный секретарь» устроит тебя больше? — Не получив ответа, он добавил: — По крайней мере, никому и в голову не придет, что ты… ну, что-нибудь вроде репортера.

— Э… а почему, собственно? — озадаченно спросила Алекс.

Зеленые лучистые глаза медленно прошлись по ее фигуре. Едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, Гамильтон пожал плечами и пояснил:

— Видишь ли, милочка, нравится тебе это или нет, но ты совсем не вписываешься в образ типичного журналиста. Малоприятные встречи с некоторыми из них позволяют мне сделать такой вывод. Внешность у тебя не та.

— Значит, для того, чтобы меня принимали за серьезного репортера, я должна облачиться в неряшливый плащ с оторванными пуговицами, поджидать свою жертву, прячась в кустах, а потом размахивать у нее перед носом диктофоном?

— Ну..

Губы Алекс скривились в насмешливой ухмылке.

— Спустись на землю, Лео! — воскликнула она. — Возможно, тебе трудно такое представить — тем более сидя взаперти в старомодной клетке типа этого здания, — но человечество стоит на пороге двадцать первого века. И да будет тебе известно, в последние годы минимум две женщины доросли до поста главного редактора журналов, пользующихся мировой славой. — Она коротко хохотнула. — Для чего, поверь, им не пришлось щеголять в поношенных плащах!

— То есть ты намекаешь, что стала самой настоящей журналисткой?

— Умница! Пятерка за догадливость, — протяжно изрекла Алекс, искусно имитируя небрежный тон Лео. — Вручила бы тебе приз, но под рукой, увы, нет ничего ценного.

После ее слов в комнате повисла тяжелая тишина. Усмешка медленно сползла с лица Гамильтона, и теперь оно казалось высеченным из цельного куска холодного мрамора. Зеленые глаза впились в лицо Алекс, словно Лео вознамерился загипнотизировать ее и проникнуть в самые глубины подсознания. С каждой секундой напряжение сгущалось все больше — еще немного, и Алекс смогла бы поклясться, что ощущает его кончиками пальцев.

Прошла целая вечность, а они все буравили друг друга глазами. Наконец Лео не выдержал: не особо выбирая выражения, он громко выругался, потом вскочил и прошел к бару с напитками.

— Вот теперь я действительно выпью чего-нибудь покрепче. — Налив себе полный стакан, он повернулся к Алекс: — По-моему, я ошибся, предположив, что тобою двигали исключительно родственные чувства, когда ты нанесла мне сегодня визит, не так ли, Алекс?

— Да ладно тебе, перестань! — Она холодно взглянула на него. — Восемь лет назад и ты сам, и твоя семья благополучно забыли о моем существовании. Просто вычеркнули из своей жизни. Посему не могу взять в толк, с чего ты решил, будто я ни с того ни с сего вдруг захотела встретиться с… дальним родственником.