А тому удалось наконец выйти из транса; он встал и стремительно зашагал в сторону празднично украшенного зала, таща за руку свою «невесту».

Оказавшись в центре танцевальной площадки, Лео с силой развернул Алекс и, двигаясь в такт музыке, яростно прошипел:

— Что за представление ты устроила? Чего хотела добиться?

— Ничего особенного. Просто развлекалась Ясно тебе, предатель? Между прочим, это была твоя идея — выставить меня в роли Фионы Блисс. А где, кстати, Фиона?

— Оставь ее в покое! — рявкнул Лео, увернувшись от соседней танцующей пары. — Ей бы и в голову не пришло наговорить и сотую долю того, что ты наплела моей матери. Теперь она будет думать обо мне невесть что!

— Надеешься, я буду рвать на себе волосы? Не дождешься! — отрубила Алекс. — Кстати, Элеоноре давно пора открыть глаза на то, каким Казановой является ее драгоценный сыночек, который исповедует одну непреложную истину: «Используй и забудь»! — Из груди Алекс вырвался истеричный смешок.

— Какого черта? О чем ты говоришь?

— Только о том, что с тех пор, как я видела тебя последний раз, прошла целая неделя, а ты даже не пытался связаться со мной! Ну, если не считать того дурацкого телефонного звонка, из которого я ровным счетом ничего не поняла. Откуда ты звонил — из Антарктиды? Из морских глубин? Из всего этого я могу сделать единственный вывод: для тебя я всего лишь очередная девочка на одну ночь. Кстати, ты уже занес меня в свои скрижали? — Алекс распалялась все больше и больше.

Глаза Лео сердито сверкнули.

— Такого ты, значит, обо мне мнения?

— Да, именно такого! — Алекс открыла рот, чтобы набрать побольше воздуха для дальнейших обвинений, но сказать ничего не смогла: Лео прижал ее тонкую фигурку к своей стальной груди и впился в ее губы.

Сид Рейли не дремал. В зале было множество обнимающихся парочек, но профессиональный взгляд фотографа выделил из них одну, сплетенную воедино, — Лео Гамильтон и Алекс. Уже давно закончилась музыка, а они так и продолжали целоваться, и только фотовспышка вернула их к реальности. Раздались громкие аплодисменты.

Поняв, что они стали предметом всеобщего внимания, Лео выругался сквозь зубы, схватил Алекс за руку и потащил из зала в небольшую уединенную приемную.

— Ты что, спятил? — едва поспевая за ним, возмутилась Алекс. — Если решил, что меня прельщают манеры пещерного человека, то в корне ошибся!

Лео наконец остановился. Она вырвала руку и потерла запястье, которое он сжимал и сейчас, и еще раньше, в баре. Убедившись, что синяки, как ни странно, пока не проступили, она гневно обрушилась на Лео:

— Вообразил себя Тарзаном? Дело твое, но должна тебя огорчить — я не Джейн.

Лео закрыл за ними дверь и подошел к Алекс. От выражения его лица и лев упал бы в обморок.

— Поверь, у меня масса более важных дел, чем прельщать какими-то манерами такую отъявленную смутьянку, как ты, — прорычал он, прищурив глаза. — Хорошо повеселилась в баре, Алекс?

— Отменно! — Она с вызовом вздернула подбородок, показывая, что ее не так легко запугать. — И считаю, я поступила правильно. Поделом тебе.

— Ах вот как! Что ж, не могу с тобой не согласиться, ты права.

Озадаченная таким внезапным поворотом, Алекс уставилась на него.

— Да-да, мне действительно поделом! Ведь я заранее знал, что от тебя одни неприятности, что ты возмутительница спокойствия. С первой минуты, как ты появилась в моем офисе, я должен был бежать от тебя сломя голову. — Он сухо рассмеялся. — Винить в своей глупости могу только себя, потому что ты чуть ли не с порога заявила: «Я Немезида!» Если ты такая умная, объясни, почему я не выставил тебя сразу, почему веду себя как полный идиот? Почему?!

— Нечего орать на меня! Я не глухая. Будешь продолжать в таком духе — оглохну наверняка.

— Когда речь идет о тебе, я считаю себя вправе поступать так, как хочу, ясно? — совсем уж взревел Лео. — Дурак, ох, дурак! Я ведь на самом деле думал, что у нас с тобой все получится, что после всех этих жутких лет одиночества я наконец-то обрел девушку, образ которой не покидал моей души. А после той чудесной ночи совсем уверовал в свое счастье…

— Но… но, Лео…

— И опять ты права, Алекс, — удрученно произнес он, сбавив тон. — Только слово «но» следует произносить весомо, с заглавной буквы «Н». По крайней мере когда дело касается нас с тобой. Потому как тебе плевать на все — на то, что делаешь или кого обижаешь, — лишь бы твоя статья увидела свет. Ты совсем не знаешь Фиону. Зачем же выставлять ее в таком свете? Ты просто преследовала свою цель.

И какое тебе дело до того, что это Этель подкупила газетчиков, чтобы заставить меня жениться на ее дочери! Тебя совершенно не интересует, что Фиона, бедная, затравленная Фиона, сходит с ума от перспективы навязываемого ей замужества. Ты не потрудилась хоть на секунду подумать о том, что в итоге, когда выйдет твоя вторая статья, у нас с Фионой ничего не останется, как сочетаться узами брака, и тогда матримониальные планы Этель наконец-то сбудутся.

Для третьей пары тебе требовались аристократы, и ты вспомнила обо мне. Я ведь для тебя всего лишь крупная дичь, так ведь?