Шрифт:
Демон сорокалетия
С 1676 года Людовик XIV, приближаясь к сорока годам, похоже, впадает в любовное неистовство, вынуждающее его приумножать свои похождения и разрывы. «Его устраивает все, — напишет по этому поводу принцесса Пфальцская, вторая супруга Филиппа Орлеанского, — лишь бы рядом с ним были женщины: крестьянки, дочери садовников, горничные, титулованные особы — и лишь бы они делали вид, что влюблены в него». Отцы и мужья, казалось, без малейшего зазрения совести подсовывают королю своих дочерей и жен — не проявляет подобной ретивости лишь господин де Монтеспан, этот великолепный рогоносец, который гордо носит свой новый титул и повсюду трубит о неверности супруги под аккомпанемент всеобщих насмешек. Официальная любовница короля вынуждена бороться, чтобы устранить соперниц или тех особ, кто угрожает ее жизни: мадемуазель де Рувруа, де Граней, Рошфор-Феобон, принцесса де Субиз. Подобно неутолимому фавну, Людовик увлечен то одной миловидной придворной прелестницей, то другой, то третьей. Одна из них, Мария-Елизавета де Людр, задает Атенаис нелегкую задачу. Разве не она распускала слухи о том, что у Атенаис «чесотка, проказа и всевозможные болезни, какие только можно представить», — лишь бы отдалить короля от госпожи де Монтеспан?
Мадемуазель де Фонтанж
Однако Людовик XIV пресыщен нескончаемыми «супружескими сценами» властной Мортемар, красота которой идет на убыль по мере того, как та полнеет. Поэтому скипетр госпожи де Монтеспан вскоре оказывается в руках восемнадцатилетней девушки, столь же романтичной, сколь и честолюбивой: речь идет о Марии-Анжелике де Скорай де Руссий, мадемуазель де Фонтанж, прибывшей из родной Оверни, Увешанная драгоценностями, не стесняющаяся выставлять напоказ скандальную роскошь, эта сияющая и невинная красавица, фрейлина Мадам, становится официальной фавориткой короля. У мадемуазель де Фонтанж есть, правда, один маленький недостаток: полное отсутствие ума, который столь необходим, чтобы развлечь короля. Весь двор единодушно признает, что Мария-Анжелика де Скорай де Руссий — «полная идиотка». В силу этой причины ее царствование длится недолго. В апреле мадемуазель де Фонтанж в свою очередь получает титул герцогини и покидает двор, едва оправившись после рождения недоношенного ребенка, «Ранена на службе Его Величества», — иронизирует на этот счет госпожа де Севинье. Она умирает в июне 1681 года в аббатстве Пор-Рояль. Единственное воспоминание, которое забывчивый двор сохранит о ней, — знаменитый головной убор «а-ля Фонтанж», собрание лент и кружев, удерживающих пряди и локоны; он останется в моде и в последующие годы.
Прими Висконти
Дворянин из Ломбардии, проявлявший интерес ко всему, писатель, астролог и графолог, Джамбатиста Прими Висконти, граф де Сен-Майоль, многие годы провел при французском дворе. Его «Мемуары» — это воспоминания человека, обладавшего и поверхностным, и проницательным взглядом. «Король, — пишет он, — жил со своими фаворитками, с каждой в отдельности, как с законными семьями: королева принимала их у себя, принимала их внебрачных детей, словно для нее это был долг, который следовало выполнять, ибо все должно было подчиняться воле короля. Во время мессы в Сен-Жермене все они устраивались в поле зрения короля. Госпожа де Монтеспан со своими детьми находилась на левом балконе, лицом ко всем, а мадемуазель Фонтанж — на правом балконе. Они молились, держа в руках четки или молитвенники, подняв глаза к небу в молитвенном экстазе, словно святые. Словом, двор — это самая прекрасная в мире комедия».
Госпожа Скаррон
Однако своего часа вот уже долгое время ждет другая женщина — ждет терпеливо, не торопясь… и она его не упустит! Ее имя — Франсуаза д'Обинье, вдова (с 1660 года) бурлескного поэта Поля Скаррона. Эта скрытная женщина, окутанная покровом тайны, — поистине очаровательный персонаж, настоящая героиня романа. Какие силы управляли ее ослепительно яркой судьбой? Это остается загадкой. Чему отдать предпочтение — воле случая или ловкости самой госпожи де Скаррон? Что было причиной столь блистательного взлета внучки поэта Агриппы д'Обинье, родившейся в Ниоре в 1635 году, никчемный отец которой отбывал тюремное наказание за долги? Трудное детство, проведенное на Мартинике; воспитание, полученное сначала от тетушки-протестантки, а затем от тетушки-католички; печальная жизнь в монастыре; брак с уродливым, похотливым и кривляющимся шутом, прикованным к постели; салон, посещаемый смешными жеманницами, развязными распутниками и педантами Тресотиниусами, — что из подобного перечня предрекало ей то, что она станет тайной супругой Короля-Солнца?
После смерти бедняги Скаррона она часто наведывается в особняк д'Альбре — тихая вдовушка умеет привлечь внимание своим обольстительным шармом и приятной остроумной беседой. Именно там, осенью 1669 года, ее и находит госпожа де Монтеспан, желающая поручить ей воспитание своего первого ребенка от короля. Первенец умер в детстве, но у госпожи Монтеспан появляются и другие королевские отпрыски: герцог дю Мен, граф де Вексен, мадемуазель де Нант… В январе 1674 года узаконенные бастарды со своей наставницей поселяются в Сен-Жермене. Людовик XIV, поначалу обескураженный этой раздражающей жеманницей, в конце концов находит скромное общество Франсуазы д'Обинье неизъяснимо приятным: в нем он отдыхает от нескончаемых капризов суматошной герцогини.
Восхождение госпожи де Ментенон
Восхождение медленное, осторожное, расчетливое: Франсуаза д'Обинье не желает быть «развлечением на один вечер», ей нужны все знаки королевской любви и внимания. Она знает, как стать желанной, — и пускает в ход свои козыри. Зрелый возраст придает ее прекрасным бархатистым черным глазам, ее улыбке еще больший шарм. В 1674 году благодаря королю она становится маркизой де Ментенон. Через пять лет она возведена в ранг дамы, ведающей одеванием принцессы. Без сомнения, именно в это время она, более не опасаясь госпожи де Монтеспан, уступает королю. После эфемерной Фонтанж его внимание полностью отдано «вдове Скаррон». Поразительный успех!
Рождение Версаля
Несмотря на то что результат превзошел все ожидания — Версаль стал настоящим произведением искусства, приводящим в восхищение весь мир, — начало было довольно скромным. Дворец не был возведен в одночасье по одному, ни разу не измененному проекту. Рождению шедевра предшествовало множество проб и исправлений. Во время первого периода правления Людовика XIV Версаль был лишь одним из мест пребывания двора. Однако впоследствии он превратился в резиденцию французских королей.
Метаморфозы «карточного домика»
В 1623 году Людовик XIII соорудил небольшой охотничий павильон на бесплодном холме, служившем опорой ветряной мельнице, — «una piccola casa per ricreazione», как говорит о нем посол Венеции. Даже перестроенный и увеличенный Филибертом Леруа, павильон по-прежнему остается «карточным домиком», говоря словами Сен-Симона: его стены сделаны из красного кирпича и белого камня, он окружен глубокими рвами, у него два боковых крыла, четыре угловых павильона и передний двор, сжатый двумя небольшими параллельно расположенными зданиями. Людовик XIV обращает внимание на этот ансамбль еще задолго до 1661 года. Он велит перестроить два служебных строения, для того чтобы разместить в них кухни (северный павильон) и конюшни (южный павильон). Двор по его приказанию украшен металлическим балконом с позолотой и бюстами на консолях. Однако, несмотря на эти перемены, Версаль по-прежнему остается скромной резиденцией. В 1664 году, во время знаменитого праздника «Забавы волшебного острова», на который приглашен весь двор, придворные жалуются на тесноту помещений, но сады понемногу начинают приобретать форму. Чудесные водоемы и статуи, привезенные из Италии, уже придают Версалю восхитительный вид.