Самое первое воспоминание: отец везет меня в санках на извозчике. Помню, как мы шли с ним по Кузнецкому мосту и заходили в какое-то учреждение, где на полу стояла большая картина: отец в папахе и бурке. Репродукция потом была в одном из изданий «России, кровью умытой».

Помню, как отец спал на большой кровати на Покровке, прикрыв ухо маленькой подушечкой.

Отец был очень красив, и улыбка, и стать его передалась Леве, только масти он другой. Лева стал для меня братом, когда мы оба уже были взрослые, маленького я его видела только раз. Отец зашел в Литинститут, а его послал в сад. Я сидела на скамейке, смотрю, идет мальчик в матроске, поразительно похожий на погибшего Артемушку. Я сразу догадалась, что это Лева. Подошел отец и нас познакомил, но они куда-то торопились.

В 50-е годы два раза в Москву приезжала мать Левы и хотела встретиться с мамой. Оба раза она к нам приходила, но меня выставляли на улицу — Людмила не хотела, чтобы я что-нибудь знала об их беседах.

Уже в перестроечные годы нас с сестрами допустили в архив КГБ, чтобы прочитать «дело» отца. В последней записке отец подробно писал о своей «вине» и просил сохранить ему жизнь. Об этом я подробно написала жене Левы. Хорошо, если письмо сохранилось у его жены. Мне как-то в голову не приходило, что все это может понадобиться для воспоминаний. Сестры записывали гораздо подробнее. Думаю, у них уже была мысль писать воспоминания…

В «Мемориале» мне дали адрес «Коммунарки», где может быть похоронен отец. «Коммунарка» находится на Калужском шоссе, и Москва к ней подобралась почти вплотную (2–3 км. от окружной дороги и от метро). Это большой нынче лес, огороженный ветхим деревянным забором, посередине которого большая яма, где деревья пониже. Туда сбрасывали трупы сотнями. У входа крест, куда мы с сыном положили цветы. Второй раз мы приехали с сыном и внуком, привезли деньги. Нам сказали, что будут строить храм.

А потом я заболела, и больше мы туда не ездили.

В 1960-е и последующие годы мы разыскивали и расспрашивали людей, знавших отца. Одни написали воспоминания, другие рассказали о нем при встречах. Некоторые воспоминания были опубликованы в книгах и журналах, другие остались в рукописях и хранятся в архиве Артема Веселого.

С Артемом Веселым я впервые встретился в редакции сборника «Красная армия и Красный флот в революционной войне Советской России 1917–1921 гг.» летом 1921 года. Редакция сборника одной из первых в Москве начала собирать материал по истории Октябрьской революции и гражданской войны. Помещалась она в одном из особняков в Мертвом переулке (теперь переулок Н. Островского), дом № 10.

Однажды, делая сообщение в редакции о плане сбора материалов по истории гражданской войны на Северном Кавказе, я заметил внимательно слушавшего молодого, довольно нескладного, лобастого детину. Когда обсуждение плана было закончено, этот парень подошел ко мне, протянул огромную ручищу, дернул вниз мою руку и пробурчал:

— Артем. Хочу с вами познакомиться. Мне очень интересно послушать, как вы там воевали: казаки с казаками, сыновья с отцами, мусульмане с православными, все вместе — рабочие, солдаты, моряки, иногородние с «кадюками». Хочется мне разобраться в этой буре народного движения.

Домой мы пошли вместе. Я тогда жил на Арбате, 35. Поднялись мы пешком на седьмой этаж. Тут Артем получил первую порцию желаемого — встретил несколько командиров и политработников XI армии (Северо-Кавказской), приехавших в Москву по разным делам. В то время у меня часто останавливались на ночевку боевые товарищи, приезжавшие из Крыма, с Северного Кавказа, Украины. Радостные, дружеские объятия, расспросы, рассказы, смех, возмущение и обязательное: «Что нового, что будем делать дальше, как быть с тем-другим».

Артем здесь как-то сразу стал своим. Он больше молчал, но видно было, что все, о чем здесь говорили, спорили, ему было близко. Он вглядывался в лица, вслушивался в манеру говорить, жадно ловил своеобразие языка, крепкие словечки. Здесь он в разное время познакомился с Мокроусовым [123] , Соколовым, Ефремовым [124] , Кулишом, Головченко [125] , с главкомом революционной армии Северного Кавказа Федько [126] , героем Таманской армии Ковтюхом, Калниным [127] , Кочергиным [128] […]