Шрифт:
Заключенные стонут:
— Святая свобода…
— Ты недосягаема, как греза чистой юности…
— Ты несбыточная сказка…
— В душных теснинах фабрик, в темных рудниках и шахтах миллионы рабов страстно мечтают о тебе…
Следующая сцена — самоироничное воспоминание Артема Веселого о пьесе «Разрыв-трава».
Под тюремной стеной проходят оборванцы и какие-то люди, по одежде напоминающие подрядчиков или трактирных молодцов, шепчутся:
— Тюрьма…
— Там забастовщики…
— Туда им и дорога. Больно умны стали, сукины дети. Мало ихнего брата повешали, постреляли.
Среди оборванцев появляется молодой рабочий, размахивает огромным молотом:
— Товарищи, долг совести и честь гражданская призывают нас разбить эти мрачные своды и освободить борцов за святые идеи… […]
Рабочий призывает пойти по стопам мучеников, среди оборванцев трусливый ропот…
Свобода вздымает меч:
— Жалкие обыватели и мещане!.. Трусливые гады, вы недостойны меня…
Тряхнув плащом, Свобода куда-то проваливается, поднимая тучи пыли, от которой чихают и борцы за идею, и оборванцы.
Прочихавшись, рабочий доказывает необходимость восстания. Восстание. Барабаны, знамена, треск рухнувших тюремных стен…
Во втором действии — бой на баррикадах, расстрел пленных «золотопогонников», которые перед расстрелом успевают крикнуть:
— Вся земля помещикам, власть капиталистам!
(Ефим[автор и постановщик пьесы] подумывал, что неплохо бы, для усиления впечатления, приводить на каждый спектакль из чеки по парочке приговоренных и на сцене кокать их).
Спектакль кончается репликой:
— Белые разбиты наголову! Ура-а-а […]
Под непомерной тяжестью восторга стонал пол, с театра готова была сорваться крыша.
В 1933 году Артем Веселый писал:
Я люблю театр, но мало его знаю, хоть и начал свою литературную карьеру с театра. […]
По-моему, интересной можно считать ту пьесу, которую хочется смотреть раз десять. Такой пьесой для меня является «Блоха» во II МХАТ'е [58] . А многие современные пьесы и один раз смотреть трудно из-за их крайней схематичности… Я сам бывший матрос, и хорошо чувствую, насколько фальшивы все эти «братишечки» в растерзанном виде и пулеметный огонь в публику. […]
58
Автор пьесы «Блоха» Е. И. Замятин.
И вот десять лет спустя, после ломовых трудов над романами «Гуляй Волга» и «Россия, кровью умытая», я хочу снова возвратиться к драматургии. Я написал одну историческую пьесу по роману «Гуляй Волга» и вторую, которая еще не закончена, из эпохи гражданской войны, рисующую революционное подполье в тылу у Деникина [59] .
Пьеса «Гуляй Волга» мне не совсем удалась. По отзывам работников театра, ее основные ошибки в отсутствии спирального, единого сквозного действия, в раздробленности характеров.
59
Имеется в виду пьеса «Железное братство». По «Гуляй Волге» Артемом Веселым позднее была написана киноповесть «Завоеватели».
Театр упрекает меня и за то, что в пьесе нет женских ролей, и половина коллектива театра обречена на бездействие действующих лиц… […]
Нам нужна комедия, настоящая комедия, как вполне заслуженный отдых от длительной напряженной и героической борьбы. Недавно я приехал с Урала. Мне приходилось разговаривать с режиссерами, и они рассказывали мне, какой успех на новостройках, среди рабочих, имеют комедии. Рабочий приходит в театр с митинга, с производственного совещания, и когда те же самые речи, те же слова, что он слышал там, несутся со сцены, ему становится невмоготу.
Еще в 1926–1927 году я задумал комедию из жизни русской поэтической богемы «Притон страстей». Может быть, осенью я за нее возьмусь.
Этот замысел осуществлен не был, но Артем Веселый не бросал драматургию. В его архиве хранится машинопись радиопьесы «Вольница». К ней приложен лист, на котором рукой Артема написано:
Принята радиотеатром в мае 1933. Осчастливлены ли слушатели, или рукопись осталась лежать во тьме канцелярских столов — не ведаю. Конец, по настоянию цензуры, мною немного переделан 4 .