Лица еврейской национальности не могли оставаться на занимаемых в годы войны должностях в Министерстве иностранных дел, а также СИБ, ссылаясь на то, что с окончанием войны отпала необходимость освещать боевые действия. Сталин в августе 1945 г. поручил Г. Ф. Александрову, у которого с Лозовским были более чем натянутые отношения, проверить СИБ, после чего там развернулся сбор компромата на его начальника. После исполнения указанного задания был подготовлен 1 октября проект соответствующего постановления ЦК о прекращении деятельности СИБ. В подтверждение необходимости принятия такого решения глава пропагандистского ведомства привел такие аргументы, которые раскрывают всю суть затеянной травли: «За июль 1945 г. по отделу профсоюзного движения… из 225 статей и информаций 170 написаны недостаточно квалифицированными и мало известными авторами. В их числе И. С. Ватенберг, И. А. Арбат, С. И. Блюль, Л. 3. Берхина, Ц. 3. Вайнштейн, М. Л. Берлянд, И. М. Виккер, А. Н. Кроль, В. Н. Липецкий, М. И. Некрич, Н. Л. Рудник, Е. Е. Северин, Л. Э. Сосонкин, Я. Н. Халип, А. Ф. Хавин, С. С. Хесин и другие… Многие авторы стесняются ставить свои подписи под статьями ввиду, по-видимому, явно низкого качества статей. Так, например, Броун подписывается фамилиями Стамбулов и Мельников. Гринберг выступает под псевдонимом Гриднев, Шнеерсон — под фамилией Михайлов». Всей этой антисемитской стряпне можно лишь удивляться, ведь Александрову хорошо было известно, что настоящей причиной использования евреями-журналистами русских псевдонимов было соответствующее негласное указание Сталина, последовавшее, по некоторым свидетельствам, во второй половине 30-х гг. [89]

Несмотря на вышеизложенные аргументы Сталин не поддержал идею закрытия СИБ, понимая его роль и значение для широкой пропаганды внутренней и внешней политики как внутри страны, так и за ее пределами, и избрал тактику ужесточения контроля над ним и постепенного вытеснения оттуда евреев. В соответствии с этой установкой Александров 22 ноября предложил Маленкову «значительно сократить» аппараты СИБ, а также ЕАК, других антифашистских комитетов. Понимая прекрасно ситуацию, которая сложилась вокруг его ведомства, Лозовский, не желая играть роль затравленного зверя, обратился к Молотову с просьбой сложить с него полномочия начальника СИБ и позволить ему сосредоточиться в МИДе «на японских и других дальневосточных делах», так как в Китае «надвигается с помощью американцев гражданская война». Однако Молотов заверил тогда старого протеже в своей поддержке и уговорил его не давать заявлению дальнейшего хода. Приободренный Лозовский вновь воспрянул духом и даже через несколько месяцев подготовил и направил в ЦК проект постановления о преобразовании СИБ в Министерство печати и информации, надеясь на назначение на новый министерский пост. Однако этот шаг был воспринят Сталиным как проявление непростительной дерзости. По его личному указанию в июне 1946 г. под председательством все того же Александрова в СИБ нагрянула новая комиссия ЦК ВКП(б), которая вскоре представила вождю так называемую справку № 8, в которой в тезисной форме были зафиксированы следующие «упущения в кадровой работе Лозовского»: «а) аппарат засорен; б) подбор работников по личным и родственным связям; в) недопустимая концентрация евреев». Для подтверждения вышесказанного была направлена и записка с детальными табличными данными по национальному составу СИБ, подтверждавшими эту «концентрацию» (из 154 работников — русских 61, евреев — 74, представителей других национальностей — 19). Кремлевских «оргвыводов» не пришлось долго ждать. 24 июля Лозовский был снят с поста заместителя министра иностранных дел. Тем самым как бы обрубалась связь покровителя ЕАК с кремлевским руководством в лице Молотова, а значит, он не мог более рассчитывать на его непосредственную помощь. Травля Лозовского продолжалась.

Жизнь К. А. Уманского, который активно сотрудничал с североамериканской еврейской общественностью, также закончилась трагически. Известно, что Уманский встречался 15 августа 1944 г. с представителем Еврейского агентства для Палестины («Сохнута») Н. Гольдманом, заявив ему в самом начале, что хочет поговорить с ним «не в качестве посла, но как человек, заинтересованный в определенных вопросах и как русский, и как еврей». Затем он высказался за участие советских евреев в конференции Всемирного еврейского конгресса в ноябре 1944 г. в Атлантик-Сити и в пользу поездки Гольдмана в Россию.

Думается, что гибель Уманского была каким-то образом связана с той государственно-шовинистической кадровой кампанией, которая охватила внешнеполитические структуры с июня 1943 г., то есть сразу же после роспуска Коминтерна. Он погиб при «загадочных» обстоятельствах в январе 1945 г. во время перелета из Мексики в Коста-Рику [90] .

Более благосклонно судьба отнеслась к именитым дипломатам, которые сыграли большую или, точнее, весомую роль в годы Второй мировой войны, в обеспечении Красной армии по линии ленд-лиза необходимым вооружением и боеприпасами, а также способствовали открытию второго фронта в Европе, обеспечивали престиж Советского Союза в странах антигитлеровской коалиции. В Москву были отозваны со своих постов послы в США и Англии М. М. Литвинов и И. М. Майский, которые, правда, оставались на почетных, но реально малозначимых постах заместителей наркома иностранных дел, пока в 1946 г. (когда государственный антисемитизм стал резко прогрессировать) не были отправлены на пенсию.

Последним, кто был изгнан из внешнеполитического ведомства в октябре 1947 г., был Я. 3. Суриц, работавший на руководящих должностях в МИДе. По возвращении из Бразилии после разрыва дипломатических отношений с СССР этой страной, где он с 1945 г. был советским послом, ему не предложили занять ответственный пост, а направили на рядовую работу (рецензентом) в Издательство иностранной литературы.

Лозовский пока что оставался руководителем ведомства и по возможности препятствовал антиеврейским гонениям, но разве мог он противостоять целой своре антисемитов, которые изгнали из внешнеполитического ведомства всех до одного дипломатов еврейского происхождения. Неотвратимая развязка произошла летом 1947 г. 19 июня ЦК направил в СИБ новую комиссию, и через шесть дней решением Политбюро Лозовский был снят со своего поста. Его преемником стал Пономарев, давно готовившийся занять это кресло. Отстраненный от активной политической деятельности, Лозовский вплоть до своего ареста в начале 1949 г. находился как бы в «подвешенном» состоянии, оставаясь, впрочем, главным редактором издававшегося тогда «Дипломатического словаря» и преподавая в Высшей партийной школе при ЦК ВКП(б). После расправы с Лозовским узурпаторскому аппарату ЦК стало значительно проще манипулировать его детищем — Еврейским антифашистским комитетом, в котором после войны состояло семьдесят человек, в том числе пятнадцать членов президиума. Повседневную деятельность комитета обеспечивали восемнадцать сотрудников его штатного аппарата и шестьдесят работников редакции газеты «Эйникайт». Служебный аппарат не велик, но и его можно использовать целенаправленно. Сталин замыслил превратить эту пропагандистскую организацию в негласный филиал Комитета информации («комитет № 4», КИ) при Совете Министров СССР. С этой целью была вновь создана спецслужба во главе с Молотовым по руководству всей внешней политикой. Итак, Комитет информации был создан постановлением Совета Министров СССР от 30 мая 1947 г. на базе информационных и разведывательных структур ЦК ВКП(б), МИД, Министерства внешней торговли, Первого главного управления (внешней разведки) МГБ СССР и Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооруженных сил СССР. 25 июня постановлением Политбюро Комитету информации предписывалось установить с СИБ «постоянный контакт в отношении использования его работников за границей в целях получения полезной для Советского Союза информации». О какой информации шла речь, и без комментариев было понятно. 1 августа было принято решение о выводе ЕАК из структуры СИБ и передаче его в ведение Отдела внешней политики (ОВП) ЦК с целью усиления контроля за его деятельностью. А возглавлял этот отдел человек, который давно прославился особой «любовью» к еврейскому народу и его проблемам, — М. Суслов. И воспринял он такое расширение своих обязанностей, а значит, и ответственности, без особого энтузиазма. Вся его дальнейшая деятельность свидетельствовала о его стремлении во что бы то ни стало избавиться от так неожиданно свалившейся на него опасной обузы.

До этого были неоднократные попытки «расправиться» с ЕАК как с организацией, исчерпавшей поставленные перед ней задачи, возложенные на нее в годы Отечественной войны.

Реальная угроза ликвидации ЕАК впервые нависла еще летом 1946 г., когда в ходе проверки СИБ в подчиненный ему комитет прибыла комиссия во главе с ответственным сотрудником ЦК А. К. Тюриным. А через несколько дней к зданию на Кропоткинской улице, где находился ЕАК, подъехали несколько крытых брезентом грузовиков с сотрудниками МГБ, которые погрузили архивную и текущую документацию комитета и вывезли ее в ЦК для ревизии. Тогда же руководители ЕАК Михоэлс и Фефер были вызваны к заместителю начальника отдела внешней политики (ОВП) ЦК А. С. Панюшкину (будущий советский посол в США, КНР), который прямо заявил: «Есть мнение закрыть ЕАК». На что Михоэлс возразил, что считает это намерение преждевременным, так как фашизм еще не исчез и с ним нужно бороться. В создавшейся ситуации, когда в верхах особенно не на кого было опереться, лидеры еврейской общественности держались с властями достаточно уверенно, умело обосновывая необходимость дальнейшего функционирования ЕАК с помощью официальной идеологической риторики о том, что демократические силы во всем мире должны противостоять американскому империализму, смыкающемуся с самыми реакционными фашистскими диктатурами. Более того, незадолго до начала проверки ЕАК члены его президиума писатели Фефер, Квитко и Маркиш, добившись приема у секретаря ЦК, МК и МГК ВКП(б) Г. М. Попова, попросили разрешить им открыть в Москве еврейский клуб и еврейскую типографию, оборудование для которой собирался прислать из США руководитель еврейской благотворительной организации журналист Б. Ц. Гольдберг. Возможно, что в том числе и вследствие подобной активности власть не пошла тогда на ликвидацию ЕАК, а дала добро на дальнейшее его существование, но под усиленным контролем сверху. Для дальнейшего существования ЕАК у Сталина были свои соображения. Причин тому было несколько. Во-первых, закрытие единственной в стране еврейской общественной организации, наладившей обширные международные связи, могло быть воспринято в мире (в первую очередь в правящих кругах стран бывшей антигитлеровской коалиции, с мнением которых, особенно в первые послевоенные годы, Сталин вынужден был считаться) как проявление неуважения к народу, серьезно пострадавшему от гитлеровских зверств. Во-вторых, существовала солидарная поддержка ЕАК влиятельным международным еврейством, которое имело довольно солидные связи в правящих верхах ведущих капиталистических стран, которую тоже нельзя было игнорировать. В-третьих, советско-еврейскую карту Сталин пытался разыграть в послевоенной политике на Ближнем Востоке, в надежде укрепить свое господство в этом регионе, используя для этого инструмент влияния на сионистов, значительно активизировавшихся в своем стремлении воссоздать свое государство Израиль. В-четвертых, возможно, власти опасались стимулировать тем самым бытовой антисемитизм, существенный всплеск которого и произошел в стране как в годы войны, так и в послевоенные годы. К тому же евреев, несмотря на то что более 200 тыс. погибло на фронтах войны и в партизанских отрядах, не говоря уже о концлагерях, к этому времени было еще достаточно много в рядах коммунистической партии, и с этим фактором приходилось считаться. На 1 января 1946 г. в ней состояло 202 878 евреев при общей численности в 5 513 649 человек (для сравнения, на 1 января 1941 г. приведенным показателям соответствовали цифры 176 884 и 3 872 465) [91] . Сталину куда легче было объявить предателями украинских и прибалтийских националистов, запятнавших себя сотрудничеством с гитлеровцами, чем сделать то же самое в отношении лидеров еврейства, которые плечом к плечу с русскими сражались на фронтах войны. Кроме того, вплоть до конца 1946 г. в стране находилось много подлежащих репатриации польских евреев, которые могли стать нежелательными свидетелями в случае проведения репрессивной акции против их советских соплеменников.

Поэтому сталинский режим не пошел на немедленную и радикальную ликвидацию ЕАК. Власти вынуждены были избрать в отношении так называемого еврейского национализма выжидательную тактику, предполагавшую постепенное, но верное его удушение. И такая тактическая программа была разработана и осуществлена под непосредственным руководством всемогущего диктатора Сталина.

Все же в эти послевоенные, трудные для Советского Союза годы, когда страна только начала подниматься из руин, после тяжелейшей в истории страны кровопролитной войны, не так просто было разрывать контакты с бывшими союзниками. Хотя сразу же по окончании войны международные контакты ЕАК были резко ограничены и все попытки его руководителей Михоэлса, Фефера и др. выехать за границу для встречи с лидерами мирового еврейства так и не увенчались успехом, тем не менее некоторым иностранцам из числа просоветски настроенных еврейских общественных деятелей все же в пропагандистских целях разрешалось время от времени приезжать в Советский Союз.

В конце 1945 г. в Москву из США вновь прибыл Б. Ц. Гольдберг. Формально он приехал по приглашению ВОКС по делам, касавшимся издания в СССР книг Шолом-Алейхема, приходившегося ему родственником (как наследник авторских прав еврейского классика, он получил тогда от советского государства 60 тыс. долларов).

Однако опекать американского гостя пришлось Михоэлсу и Феферу, поскольку гостя интересовала прежде всего жизнь евреев в СССР. Они сопровождали Гольдберга во время его визита к всесоюзному старосте М. И. Калинину, который при встрече повторил свое старое, но так и не выполненное с начала 30-х гг. обещание о предоставлении в будущем Еврейской автономной области на Дальнем Востоке статуса республики. Кстати, в Биробиджан высокопоставленного гостя Гольдберга так и не пустили, несмотря на его настойчивые просьбы, мотивируя это тем, что город находится в закрытом для иностранцев районе. Зато разрешили поездку на родину Шолом-Алейхема — Украину, в Белоруссию, Литву и Латвию — регионы исконного проживания евреев.