Нашлись и «объективные» причины: «Издание альманахов “Геймланд” и “Дер Штерн” убыточно». И чтобы соблюсти все формальности, свое предложение о роспуске объединения еврейских писателей в Киеве и закрытии альманаха «Дер Штерн» Фадеев согласовал с тогдашним первым секретарем ЦК КП(б) Украины Н. С. Хрущевым, а о роспуске объединения еврейских писателей в Минске — с первым секретарем ЦК КП(б) Белоруссии Н. И. Гусаровым.

Однако в решении о ликвидации еврейских литературных организаций и изданий не было практической нужды, это был во многом формально-символический акт. К тому времени, когда оно вышло, почти все еврейские писатели и поэты были арестованы. К концу января 1949 г. наряду с уже упоминавшимися деятелями Еврейского антифашистского комитета, такими как литераторы Гофштейн, Маркиш, Квитко, Бергельсон, Фефер, на Лубянке оказались их собратья по перу: писатель Дер Нистер, поэт Самуил Галкин, критик и драматург Ихезкиил Добрушин, писатели Дмитрий Стонов, Ноях Лурье и др. Там же очутились и пострадавшие затем в наибольшей степени литераторы и журналисты, тесно сотрудничавшие с ЕАК и газетой «Эйникайт» в подготовке статей, очерков, корреспонденций и других материалов, которые пересылались за границу для публикации в международной еврейской печати [162] . 4 апреля 1950 г. арестовали М. С. Айзенштадт — журналистку, печатавшую свои статьи под псевдонимом Железнова. Эта чрезвычайно энергичная и напористая женщина, используя связи своего мужа подполковника Л. А. Айзенштадта, работавшего ответственным редактором «Иллюстрированной газеты» Главного политуправления Советской армии, проникала в военные штабы, кабинеты высшей номенклатуры, на оборонные заводы. В 1943 г. она написала очерк о директоре Сталинградского завода «Баррикады» Л. R Гоноре. После войны опубликовала очерки о ремесленном училище и дворце культуры Московского автозавода им. И. В. Сталина. По заданию Михоэлса она, установив контакты с руководством наградной службы военного ведомства [163] , собрала материалы и написала тридцать очерков о евреях, ставших в годы войны Героями Советского Союза. Информация, которую ей удалось получить на 85 человек, отмеченных этой высшей наградой, в апреле 1946 г. была передана американскому журналисту Б. Гольдбергу [164] . В том же году Мириам Айзенштадт-Железнова обратилась с письмом к М. А. Суслову, протестуя против включения в выпущенную тогда Гослитиздатом книгу произведений М. Е. Салтыкова-Щедрина сатирической сказки о ростовщике-еврее, которую оценила как политически вредную и антисемитскую.

22 ноября 1950 г. на закрытом заседании Военной коллегии Верховного суда СССР, которое проходило под председательством Чепцова, Айзенштадт-Железнова была приговорена к расстрелу. В апреле 1954 г. тот же Чепцов сообщил матери расстрелянной журналистки Е. С. Казаринской, что ее дочь была осуждена к десяти годам лишения свободы без права переписки и скончалась в лагере от воспаления легких 10 октября 1951 г. [165]

В тот же день, что и Айзенштадт-Железновой, Военная коллегия вынесла смертный приговор писателю С. Д. Персову. Он также сотрудничал через ЕАК с еврейской прессой в США, откуда еще в 1943 г. получил предложение собрать материалы о Светлане Сталиной. Американцев интересовали примечательные факты биографии дочери советского вождя, чем она занималась в свободное время, ее жизненные приоритеты, культурные привязанности, отношение к Западу и т. д. Пока шла война, Персов много разъезжал по стране, побывал в Белоруссии, Литве, на Украине. Собрал богатый материал о евреях-героях, начиная с простых бойцов, сражавшихся в партизанских отрядах, и кончая генералами. В США был направлен его материал о евреях, внесших крупный вклад в создание советской военной техники, в том числе о сыне раввина, авиаконструкторе С. А. Лавочкине, директоре артиллерийского завода в Мотовилихе (г. Пермь) А. И. Быховском и др.

После войны Самуил Персов активно участвовал в подготовке книги на русском языке «Партизанская слава», которая должна была выйти в свет в издательстве «Дер Эмес». Однако, как позже вспоминал главный редактор этого издательства М. С. Беленький, в 1946 г. ЦК счел это произведение вредным и националистическим, и уже готовый тираж бы пущен под нож. Однако писатель продолжал работать. В 1946–1947 гг. он подготовил серию очерков «Евреи завода Сталина в Москве» [166] , статьи об управляющем трестом «Запорожстрой» В. Э. Дымшице и столичном электромашиностроительном заводе «Динамо». Все эти и некоторые другие отправленные в Америку материалы квалифицировались потом следствием как закодированная шпионская информация о промышленном потенциале Советского Союза. Поэтому и Московский автозавод им. И. В. Сталина, и другие описанные в очерках Персова и его коллег предприятия со временем превратились в объекты оперативной «разработки» госбезопасности как потенциальные центры американо-сионистской агентуры. К тому же с помощью допросов «с пристрастием» от Персова были получены и персональные «наводки». Так, описывая следователю свою встречу в 1946 г. с Бенционом Гольдбергом, он сообщил, что назвал ему в числе других наиболее влиятельных советских евреев и профессора Б. И. Збарского, возглавлявшего биохимическую лабораторию при Мавзолее В. И. Ленина. Услышав это, американский визитер якобы воскликнул: «Значит, охрана тела Ленина находится в руках евреев!» Неудивительно, что потом Збарского арестовали [167] .

В следственных материалах сохранились пространные списки еврейских литераторов, журналистов и тех, кто когда-либо имел неосторожность передать свои статьи, очерки и т. п. в редакцию ЕАК для отправки в заграничную еврейскую печать. Почти все они рано или поздно попадали в жернова сталинской карательной машины, которая с циничной жестокостью и тупой методичностью перемалывала человеческие судьбы. Поэту и драматургу С. 3. Галкину постановлением Особого совещания от 25 января 1950 г. был определен десятилетний срок лагерей [168] . На пять лет больше этого срока получил 21 июля 1951 г. еврейский литератор С. В. Гордон. Более строгое наказание, по-видимому, обусловливалось тем, что в годы войны он выезжал в Куйбышев и подготовил потом материал для ЕАК об авиационном заводе № 1 и Четвертом государственном подшипниковом заводе (директор — Яков Юсим). После войны писатель продолжал активно сотрудничать с ЕАК и газетой «Эйникайт». Несколько раз командировался в Крым, на Украину, побывал в Биробиджане, находившемся в закрытой, режимной зоне [169] .

Так называемый абакумовский «четвертак» или, выражаясь официальным языком того времени, 25 лет лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях — такова была кара, назначенная властями 25 февраля 1952 г. за «преступления», совершенные еврейско-украинским писателем А. Я. Каганом. Такой колоссальный срок он получил главным образом за то, что на Западе была опубликована его статья «Евреи в Киеве» и в 1948 г. он передал ЕАК материал о «стратегическом» газопроводе Дашава — Киев [170] .

Аналогичным образом разделались и с другими деятелями еврейской литературы и журналистами. После смерти Сталина те, кто выжил, обрели свободу и, утратив здоровье и радость к жизни, получили справки о реабилитации. Но некоторые так и не смогли вырваться из цепких объятий ГУЛАГа. 31 октября 1950 г. «от опухоли твердой мозговой оболочки» умер в Лефортовской тюрьме профессор-литературовед И. М. Нусинов, передавший до 1947 г. через посредство ЕАК пятнадцать статей в США. В декабре 1950 г. из-за болезни сердца скончался в лагере патриарх еврейской литературы Дер Нистер, выезжавший в июле 1947 г. вместе с переселенцами с Украины в Биробиджан и описавший свои впечатления в инкриминировавшемся ему потом очерке [171] .

Не менее жестокая расправа была уготована и тем штатным сотрудникам ЕАК и редакции газеты «Эйникайт», кто заказывал и редактировал авторские материалы, а затем публиковал их внутри страны или отправлял через Совинформбюро за границу. По версии МГБ, ЕАК и «Эйникайт», создав разветвленную корреспондентскую сеть, включавшую штатных и большое число внештатных сотрудников, собирали с их помощью «шпионские» сведения по всему Советскому Союзу.

По материалам следствия «шпионская», то бишь корреспондентская, сеть ЕАК состояла из следующих ключевых звеньев: С. Персов и М. Айзенштадт собирали разведывательную информацию по Москве и Московской области, А. Каган — на Украине, А. Платнер — в Белоруссии, Г. Ошерович — в Литве, 3. Каган — в Латвии, И. Эмиот — в Биробиджане и т. д. Кроме того, следствие располагало пространным списком внештатных корреспондентов «Эйникайт», куда входили работники московских предприятий «Динамо», «Красный пролетарий», автозавода им. И. В. Сталина, Метростроя, а также такие ученые, как академики И. И. Минц, С. И. Вольфкович, А. Н. Фрумкин, профессор Б. И. Збарский и др.

Размахивая перед кремлевским руководством этим жупелом вездесущей сионистской агентуры, Абакумов и его подручные из следственной части МГБ по особо важным делам добились разрешения на массовые аресты. В 1949–1951 гг. были взяты под стражу главные редакторы ЕАК С. Н. Хайкин и Н. Я. Левин, старший редактор А. Ю. Гонтар, заместитель ответственного секретаря ЕАК Г. М. Хейфец, ведавший отправкой статей за границу, редактор ЕАК по Белоруссии поэт М. М. Грубиян, заведующий издательством ЕАК С. О. Котляр и др. В редакции «Эйникайт» такая же участь постигла главного редактора Гершона Жица, его заместителя Семена Рабиновича, других сотрудников газеты. В издательстве «Дер Эмес» взяли директора Льва Строгина, главного редактора Моисея Беленького (последний с 1946 г. совмещал эту работу с руководством Еврейским театральным училищем) и других работников. Всем им пришлось немало претерпеть в тюрьмах и лагерях. Но одно из самых тяжких испытаний выпало на долю бывшего главного редактора ЕАК Наума Левина, арестованного 17 сентября 1949 г., когда он работал редактором книжного издательства «Физкультура и спорт». 22 ноября 1950 г. на закрытом заседании Военной коллегии Верховного суда СССР, которое проходило под председательством А. А. Чепцова, ему был вынесен смертный приговор [172] .