Так Миша оказался на улице Иконникова. Ночью они увидели первые ходячие трупы. Как бы невероятно это ни смотрелось, но мертвые ходили и убивали живых. Пошла первая официальная информация о катастрофе, но только по служебным каналам. Было бы все ничего, однако утром из его отряда дезертировали оба бойца, которые были отданы ему в подчинение. На бегство Филиппочкиной Тен отреагировал спокойно. Преподаватель гражданского права была дамой семейной и от строевой службы такой же далекой, как Антарктида от экватора. Еще в самом начале, посмотрев, как она тискает автомат Калашникова, он просто забрал у нее оружие от греха подальше. Филиппочкина сказала, что дойдет до ближайшей аптеки за предметами женской гигиены, но так и не вернулась. Тен видел, как по улице пролетела машина ее мужа. Ну уехала – и бог с ней.

Их должны были сменить утром, но никто так и не появился. Второй его боец – преподаватель психологии и судебной психиатрии – симулировал сердечный приступ и убежал якобы в больницу.

Миша, как самый боеспособный, застрелил за ночь четверых зомби. На его вызовы так никто и не приехал. Зато к утру единичные выстрелы на улице превратились в пальбу, которая грозила перерасти в полноценную прифронтовую канонаду.

Тен, как человек, отдавший оперативной работе семь лет, вполне прилично овладел теорией, а в некоторых случаях и практикой криминального ремесла разного профиля. Его знаний с избытком хватило, чтобы взломать и завести один из припаркованных автомобилей. Хрен с ними. А архив свой пусть сами охраняют.

Первое, что он сделал, – это поехал к своей бывшей жене. Вообще-то Тену было наплевать на нее. Хотя их отношения не просто оттаяли, а даже потеплели и стали обрастать романтическими моментами с того дня, когда Миша сменил оперативную работу на научно-преподавательское поприще. Это потепление не сыграло существенной роли в его жизни. Дина по-прежнему была безразлична ему. Хотя их сын Митька делал все возможное для объединения родителей.

Только ради сына Тен поехал сначала к Дине, а потом и к бывшей страшно любимой теще. Увидев Тена в бронежилете и с двумя автоматами, к нему выскочила обеспокоенная соседка тещи. Она вцепилась в него буквально мертвой хваткой. Тен должен был рассказать ей, что происходит. Тену была неприятна товарка его дражайшей тещи. Причем отвращение к ней он испытывал буквально на генетическом уровне. Именно поэтому он стал над ней цинично глумиться. Соседке он сообщил, что все происходящее государственная тайна и его расстреляют как предателя Родины за разглашение сведений, а потом расстреляют и ее за то же самое. Он выведал у старухи, что еще вчера вечером перепуганная Динка вместе с Митькой забрали мать и уехали в неизвестном направлении. Тену стало легче. Они живы и уехали из Москвы. Но беспокойство за судьбу любимого сына его не оставляло. Тен посоветовал старухе сидеть дома и носа не высовывать, а затем поехал к себе домой.

Общага была пустой. Возле самого подъезда на него кинулся неожиданно резвый мертвяк. Тен расстрелял практически весь рожок, пока не упокоил чудовище. Он уже знал, что стрелять нужно только в голову. Но попробуйте попасть в голову, когда на вас кидается обглоданный зомби. Хорошо, что квартирка Тена находилась на первом этаже, и ему не пришлось подниматься по лестнице.

В квартире было отвратительно пусто. Не в смысле, что его ограбили и все вынесли, а просто квартира давила сумрачным безразличием казенного жилища. Где все, даже телевизор в комнате, было казенным.

Он забрал документы и свой небольшой холостяцкий скарб, а потом зачем-то взял вычищенную и отглаженную парадную форму с модельными туфлями в придачу. От дома он отъехал уже на своей «субару». Тен любил скорость и считал себя отличным водителем, почти пилотом гоночного болида.

Следующим местом, в которое он поехал, была стройка в Подмосковье.

Корейцы встретили его как посланника небес. Прошло чуть больше года с момента их первой встречи. И они действительно сблизились. И дело было даже не в том, что они были одной национальности, говорили на одном языке. Миша даже приходился родственником нескольким из них. Они нуждались друг в друге. Миша был для них тем проводным звеном и опорой в чужой стране, которое существенно облегчало их тяжелую жизнь. Миша, с одной стороны, чувствовал свою ответственность за этих людей, а с другой – их уважение и буквально царское почитание его персоны давало ни с чем не сравнимое чувство собственной значимости.

Корейцы работали по межправительственному соглашению. Их отчизна, силясь поддержать свое материальное положение, торговало рабским трудом своих граждан направо и налево. Все заработанные ими деньги поступали в казну страны, а родственникам на Родине выдавали купоны на приобретение товаров. Семьи к тому же выступали в качестве заложников и обеспечивали лояльность временно покинувшей страну рабочей силы.

Тен Бао Шин был одним из двух кураторов корейских рабочих. По сути дела они оба были одновременно надсмотрщиками и карателями. Еще было пять бригадиров, которые подчинялись, разумеется, кураторам. Бао двадцать лет посвятил самоотверженной службе в армии Северной Кореи. Он искренне любил свою страну и великих вождей своего народа. Не было сомнений в его кристальной честности и преданности великому учению Чучхэ. Закаленный идеологически стойкий борец за счастье своей страны три года назад был в должности мастера отправлен сопровождать бригады рабочих на строительстве горно-обогатительного комбината в Монголии. Доказав делом свою преданность партии и вождю, Тен Бао Шин был повышен до должности куратора. После чего получил еще более ответственное задание и отправился с бригадой рабочих в Россию.

Когда оказалось, что Миша Тен является его родственником, Тен Бао Шин испугался провокации и сначала сторонился Миши, но представители власти родной страны на появление Миши отреагировали положительно. К тому же его помощь своим далеким соплеменникам растопила сердце куратора. Сотрудничество с Мишей существенно облегчало жизнь корейцев в идеологически чуждой стране. Уважение корейцев к Мише было просто безмерным. Начальник, преподаватель и ученый, да еще и сотрудник силовых структур… Они его боготворили.

Бао был его родственником, притом не самым дальним. Неспроста во время их первой встречи он выспрашивал Мишу о родителях. Родственные отношения у корейцев играют в жизни особую роль. Именно тогда они стали тем непобедимым тандемом и взаимной опорой.

Когда Миша приехал на строительную площадку, там уже не было никого, кроме корейцев. Работа была остановлена, и измученные каторжным трудом работяги наслаждались неожиданным отдыхом. Более того, в их распоряжении оказался продуктовый склад, а вчера они почувствовали суть возникшей ситуации и ничтоже сумняшеся подломили ночью поселковый магазинчик. Вообще-то дверь они не ломали – в магазин они пошли за продуктами, но наткнулись там на грабителей. Причем одним из них был местный участковый. Может быть, все и обошлось бы, но пьяные до зеленых соплей деревенские мужики кинулись лупить почем зря подвернувшихся таджиков. Корейцы терпеть не стали, а отметелили разбойников уже до красной рвоты и забрали награбленный товар вместе с оружием. Корейцы разжились старым двуствольным охотничьим ружьем, помповиком маленького мужичка в косухе и служебным пистолетом участкового. Уложенные в челночные баулы мясные консервы и сгущенка тоже оказались весьма кстати.