Мейсон вынул из портсигара очередную сигарету.

— Сильвия, я оплатил эти расписки и забрал их.

— Что вы сделали?

— Выкупил расписки.

— Но ведь вы же не могли этого сделать… Они же были там, когда…

— Я знаю. Но я сжег их еще до того, как вошел Дункан.

— Но разве это законно?

— Конечно. Я ведь действовал как поверенный. Нашел эти расписки и оплатил их. Так что вам стоит повнимательнее приглядеться к этим распискам, Сильвия.

Она посмотрела на факсимиле более внимательно, потом наклонилась вперед и стала смотреть сощурив глаза.

— Послушайте, — сказала она, — да ведь это же подделка!

— И хорошая?

— Да, подпись точь-в-точь, как моя. Но я знаю, что это подделка, потому что в тот раз у меня не было с собой авторучки, когда я подписывала первую из этих расписок. Пришлось воспользоваться ручкой Гриба, которая писала неважно, рука у меня дрогнула и на бумаге оказалась клякса. Я сказала, может написать новую расписку, но Гриб сказал, что все в порядке. Я это помню очень хорошо, потому что вчера вечером еще раз видела эту кляксу.

— Теперь и я припоминаю, — сказал Мейсон. — Я тоже ее заметил.

Несколько минут Мейсон задумчиво курил. Сильвия свернула газету и негодующе сказала:

— Ох, меня просто мутит от всего этого! От его бессовестной лжи…

— Минуточку, Сильвия, — прервал ее Мейсон, — думаю, что я могу сказать вам, как все произошло. Вполне возможно, что Фрэнк и в самом деле мог видеть вас в кабинете.

— Но ведь я вам говорю, что это ложь!

— Погодите минуточку. Тот человек, который следил за вами, утверждает, что вы были еще там, где находится кабинет, когда Фрэнк Оксман прошел по коридору. Он отсутствовал минуту или две и тут же снова появился в коридоре. Когда он шел по коридору, в кабинете раздался сигнал, но вы были еще в приемной и сигнала могли не слышать. Возможно, он подошел к двери приемной как раз в тот момент, когда вы толкнули дверь кабинета. Он ведь говорит, что некоторое время помедлил перед приемной, доставая расписки. Так что он вполне мог отворить дверь приемной и войти в нее как раз в тот момент, когда вы были уже в кабинете и наклонились над столом. Сначала он испугался, увидев вас, а потом сообразил, что вот сейчас-то вы и окажетесь полностью в его руках, ведь он может взвалить убийство на вас. Он понял, конечно, что вы возьмете расписки, лежащие на столе, и уничтожите их. Но все равно вы оказались в его власти. Поэтому он тихонько вышел обратно в коридор, и на этот раз вы уже слышали сигнал, поскольку вы находились в кабинете. Но вы подумали, что это кто-то идет, потому и вышли обратно в приемную. А несколько минут спустя появился я, и опять вы не могли слышать сигнала, поскольку вы снова были в приемной, где он не слышен. Таким образом, все сходится.

В ее глазах было отчаяние.

— В вашем изложении все звучит так чертовски логично, — сказала она. — Я почти ненавижу вас за это.

— Успокойтесь, — сказал Мейсон, — и постарайтесь не плакать.

— Я и не плачу, — сказала она напряженным резким голосом.

— Я думаю, что нашел выход, — сказал Мейсон, стряхивая пепел с сигареты. — Мне пришлось уничтожить расписки, потому что я не хотел, чтобы их нашли при мне. Но только вы одна знаете, что я их уничтожил. Так вот, я раздобуду точно такие же бланки расписок, которыми пользовались Гриб и Дункан, это несложно. А потом, пользуясь этими факсимиле, мы изготовим точно такие же копии расписок, соответствующим образом подписанные и датированные.

— А я этим не суну голову в петлю?

— Да, только если об этом будет известно, но подумайте, каким идиотом окажется Фрэнк Оксман, если будет считать, что в руки районного прокурора попали настоящие расписки. Этим самым его фальшивые расписки будут поставлены под удар, а вместе с ним и все остальное. И тогда станет ясно, что все его заявления — сфабрикованная ложь.

Она кивнула и сказала:

— Я понимаю вас. Отправляйтесь за справками.

Мейсон позвонил Полу Дрейку из платного автомата в отдаленном от центра ресторане.

— Привет, Пол, — тихо сказал он. — Что нового?

— Газеты видел?

— Да.

— И что ты думаешь по этому поводу?

— Пока ничего. Где Оксман?

— Он подписал свое письменное заявление, его отпустили, он отправился к себе в отель. Там его поджидала парочка репортеров, которые все из него вытрясли. После этого он выскользнул через черный ход и отправился в отель «Кристи» в Голливуде. Зарегистрировался под именем Сиднея Френча.

Мейсон присвистнул.

— Как ты думаешь, — он знает, что его жена тоже здесь?

— Не думаю.

— Тогда зачем же он приехал туда?

— Думаю, он пытался скрыться от репортеров.

— Мне это не нравится, Пол.

— Что ж, в конце концов, это очень приличный отель. Возможно, то, что они оба там — простое совпадение.

С минуту Мейсон молчал, потом сказал:

— Вряд ли это совпадение, Пол, но очень может быть, что у них обоих этот отель с чем-то связан, может, они и раньше когда-то скрывались здесь, чтобы уединиться… Скажи-ка, Пол, что слышно о Белграйде?

— Если бы я мог произнести вслух то, что я думаю об этой змее, телефонные провода расплавились бы, — злобно сказал Пол. — Но мне не известно, чем он сейчас занимается. Знаю только, что ему вручили повестку о явке в суд сегодня днем. Мне тоже прислали такую повестку и сейчас из кожи лезут, чтобы и тебе вручили такую же.

— Где он провел ночь?

— Откуда, черт возьми, мне знать? Да и кому какое дело до этого?

— Мне есть дело.

— Почему это?