был рад, потому как недавнего данжа вполне хватало, чтобы устать.

И вот за полчаса мы добрались до трех дверей. Похоже, все они сделаны для нас и входить

нужно каждому в свою.

Мы переглянулись. Идти туда ни у кого не было желания, но если хотим вернуть Семя

нужно двигаться.

Я пошел первым. Открыл дверь и вошел в темноту...

Тут яркая вспышка ослепившая меня.

Шелест листьев, ласкал мой слух, легкий теплый ветерок коснулся кожи. Я услышал смех,

радость ощущалась вокруг и гармония.

Открыв глаза, я увидел зеленую полянку в парке, деревья, на которых шумела листва от

летнего ветра. А рядом играли два ребенка. Два мальчика так похожих и таких различных.

С ними рядом стояли их родители.

Черноволосая женщина в зеленом платье, которое так шло к ее изумрудным глазам, играла

с детьми в догонялки. А блондин, сидевший под деревом, со смехом наблюдал за этой

картиной.

– Мама... папа...
– улыбнулся я. В этот раз я был не в своем детском облике, а просто как

наблюдатель. Смотри на ужасы своими глазами, а на радости издалека. Ты жесток

Невермор.

Я присел на траву и просто смотрел на это картину. Как же давно это было. Как же я

соскучился и как мне их не хватало. Но сейчас смотреть на все это было приятно, и вновь

переживать все былое.

– Твои родители?
– услышал я за собой и обернулся. Там стояла Алиса.
– Оказывается

можно войти и в чужую дверь.

– Да. А почему не к себе пошла?

– И так больно, а это вспоминать не хочу, - ответила она и присела рядом.
– Думаю, это

эгоистично с моей стороны.

– Наверное.

Мы оба замолчали и просто смотрели вперед.

– Когда мне было семь лет, - начала Алиса.
– Мы с родителями поехали к дедушке на дачу.

У него был день рождения, потому там собралось много народу. Но я из детей была там

самой младшей и другие дети не хотели со мной играть. Я обиделась на них и пошла,

гулять по дедушкиному саду. Глупое было решение, - она опустила взгляд.
– Там я нашла

заколоченный колодец, из которого был слышен писк котенка. Я захотела помочь ему, но

сама провалилась, - она сделала паузу.
– Музыка играла слишком громко, взрослые были

уже порядком пьяны, а я даже не успела многим показаться, потому мое исчезновение не

заметили. И сколько бы я не звала на помощь, никто так и не пришел.... Мы с котенком

просидели в высохшем колодце весь день и всю ночь. Там было холодно, сыро и страшно.

Насекомые ползали, шуршали и пугали меня. Только котенок, которого я назвала Пушок,

был рядом. Я так и просидела нам в обнимку с ним...
– вновь пауза и тяжелый вздоъ.
– А под

утро Пушок умер... Я слишком крепко его обняла и он задохнулся. Я проснулась и потом

уже не могла уснуть. Мне казалось, он сейчас очнется, и будет упрекать меня или нападет.

Пусть и котёнок, но все же труп. Когда меня нашли, я уже ничего не боялась. Страх ушел,

чувства ушли, мысли стали другими. С тех пор мне очень сложно выражать эмоции.

Психологическая травма. Потом годы лечения и терапий, и пусть кошмары закончились, но

эмоций у меня нет.

Она закончила свой рассказ.

– Почему ты рассказала мне это?

– Я вижу твои мечты, ты спас меня от моего кошмара, так хоть более честно с моей

стороны.

– Ясно, - я посмотрел на небо.
– У тебя есть эмоции. Я их чувствую. И они мне очень

приятны.

– Приятны?
– удивилась она.

– Мои силы всегда активны, я просто не могу их остановить. Стоит с кем-то заговорить,

как его эмоции бьют по мне. Но твои,... это будто легкий прохладный ручеек для

жаждущего путника. Мне приятно быть рядом с тобой. Как с хорошим человеком и как с

тем с кем я могу быть рядом.

– Угу, - кивнула она.

Мы вновь замолчали. Никогда я что-то не был ни с кем так откровенен.

– Пойдем уже, - предложил я.

– Угу.

Мы подняли и повернулись к двери, но там стояла Тия и плакала.

– Черт, это было так трогательно, - она платком вытирала слезы.
– Я прямо мелодраму

пересмотрела.

– Да ты права, - рядом стоял Ворон, точно так же плача и вытирая слезы.
– Очень мило. Я

книгу об этом напишу.