Визит консула, вопреки моим ожиданиям, дал немного, если не считать, что я случайно узнала свое имя. Он и его помощница уже собирались уходить, когда он вдруг обернулся к стоящей рядом со мной девушкой.

— я забыл заявление — произнес он — Машенька подайте, пожалуйста — его помощница не успела даже пошевелиться, меня же остановил ее изумленный вздох. Я замерла, держа в руках собственное заявление с просьбой о помощи в возвращении на родину.

— ну — улыбнулся консул — уже легче, видимо, вас тоже зовут Мария. Думаю теперь поиски вашего «я» пойдут гораздо быстрее.

Как в воду глядел! Мое имя «нашлось» сразу, после первого же запроса немало удивив как меня, так и сотрудников консульства. Документы оформились тоже на удивление быстро, и у меня даже нашелся кто-то, из скорбящих родственников. Консулу удалось связаться с моим то ли мужем, то ли бывшим мужем и договориться об уходе для меня. Меня, пользуясь моментом, в течение двух дней собрали и, вручив билет, транспортировали к самолету. Перелета я не запомнила, проспав почти всю дорогу, так как, опасаясь нового сердечного приступа, доктор перед вылетом вколол мне дозу успокоительного. Надеюсь, что я не боялась раньше летать. Аэропорт встретил меня шумом тысячи голосов и безостановочным движением, вызывающим рябь в глазах. Множество не известных людей безостановочно снуют туда-сюда с багажом и без. Я немного растерянно замираю у выхода. Вот я и на родине, только легче мне от этого не стало, куда теперь мне ехать я так и не знаю. Память все так же играет со мной в прятки, иногда, во сне возвращая мне какие-то обрывки. Хотя нет, есть среди них один повторяющийся навязчивый сон, внушающий мне ужас, и чьи-то карие смеющиеся глаза.

— Машка!!! — из забытья меня с силой вырывает смутно знакомый мне молодой человек. Он набросился на меня, и я с моим ростом 170 см. почувствовала себя крошкой, он с силой сжал меня в своих объятьях — я так волновался! Мне сказали, что ты пропала, но я…, я каждый день к этому рейсу прихожу, ты ведь сказала, что именно на этом самолете ко мне вернешься.

— кто вы? — немного отстраняюсь я, рассматривая, похоже, того, к кому предположительно вернулась. Оглядев русоволосого мужчину лет тридцати может, чуть больше я пришла к выводу, что он мне нравиться, но я его не помню. И, кроме того, он вдруг вызвал во мне какую то неясную тревогу.

— я?! нет, я понимаю, ты обиделась на меня, но извинился, хочешь, прощения попрошу, только не надо со мной так. — Я ничего не стала объяснять. Просто протянула ему выписку из госпиталя, он некоторое время внимательно рассматривал ее, затем словно опомнившись, вернул мне — ты же знаешь, я по-английски не понимаю. — Я снова внимательно посмотрела на него, не знаю что именно, но что-то не так, я почти уверена, что он все понял.

— там написано, что у меня провал в памяти связанный с недостаточным питанием мозга вследствие сердечного приступа — внимательно следя из-под опущенных ресниц за его реакцией. Он понимающе кивнул, всего на мгновение в его глазах вспыхнуло торжество и сразу же исчезло. Но мне хватило и этого. Странно, но иногда профессиональная деформация дает о себе знать, даже без твоего ведома. И эта его лукавая улыбка, каждый раз ловлю себя на мысли что с ней связано что-то неприятно важное для меня, но вот что именно память отказывается предъявлять.

— поехали домой? — ласково предлагает он и я немного подумав, киваю головой согласившись. Ехать мне все равно больше некуда. Мы проезжаем по улицам города, и он безостановочно что-то мне рассказывает и все время радостно чему-то улыбается, а я рассеяно осматриваюсь по сторонам, и не вижу ни чего родного или знакомого. То же самое чувство не покидает меня и квартире. Он предлагает мне переодеться и я, натянув не себя майку с изображением Микки Мауса и клетчатые трикотажные шорты. Кожей чувствую что вещи эти действительно принадлежат мне, вот только сознание никак не может состыковать меня в них и обстановку квартиры в которой я оказалась. Внимательно оглядываюсь по сторонам обыкновенной «двушки, Хрущевки» и ловлю себя на мысли что никогда раньше здесь не была. Я не помню всю свою жизнь, однако за те несколько недель, что я нахожусь в сознании, я научилась доверять своему шестому чувству, и вот теперь оно не говорило, а вопило мне, что где то рядом опасность. Я снова оглядываю своего спутника, он безмятежно смотрит в телевизор, сидя на диване и вытянув ноги, но в его позе присутствует какая-то напряженность. Еще один внимательный взгляд из-под опущенных ресниц, и я замечаю, что он все время неотрывно следит за мной. Ни на секунду не выпустив из вида своих ставших внезапно ледяными глаз.

— что я делала в Англии? — как можно спокойнее произнесла я, внимательно наблюдая, как жилка на его шее забилась с двойным темпом

— ты отдыхать ездила — тут же откликнулся он

— одна?

— ну а что такого? Мы поссорились, ты купила билет и улетела. Ты всегда была эксцентричной — улыбается он мне. Я невольно улыбаюсь в ответ его жизнерадостной улыбке. Однако где то глубоко внутри меня остается не развеянное сомнение и гложущее меня чувство опасности ясно исходящее от этого человека. Я вздыхаю, мне все равно ничего больше не остается, как принять правду, так щедро предоставленную мне моим спутником. Иду в ванную, на ходу заметив, как он напрягся, прислушиваясь к каждому моему шагу. Горячий душ заставляет мои мышцы немного расслабиться. Вода словно смывает все негативное, что скопилось за последнее время в моей голове.

Он, как и предыдущие несколько дней подряд водит меня по местам, где я якобы любила гулять. Еще раз осматриваю мостовую набережной, перевожу взгляд на воду, это место мне смутно знакомо, и он рядом со мной внутри появляется стойкое ощущение дежа вю. Я была здесь раньше и именно рядом с ним, но больше информации память выдать отказывается, не смотря на мои настойчивые требования.

— пошли на карусели покатаемся — предлагает он, по-детски лукаво прикрыв один глаз. Я соглашаюсь и послушно занимаю место рядом с ним в очереди в кассу. В одной моей руке зажато фисташковое мороженное, за предплечье другой крепко держится он. Рядом со мной стоит мамашка с двумя детьми, и если один удобно расположившись на ее руке, пытается дотянуться до меня ножкой, то второй беспрестанно скачет, вокруг стоящих в очереди, вызывая раздражение, и паля по всем, из оглушено вопящего пистолета. Наконец мамаша тоже не выдерживает и резко поворачивается к отпрыску, в этот момент на лице ее младшенького застывает маска удовлетворения, и он самозабвенно пинает меня по руке с мороженным. Не ожидавшая от него такой прыти я тут же выпускаю мороженное и оно, сделав кульбит, плюхается мне на руку. Мой спутник, мгновенно отреагировав, вынимает из кармана платок и вытирает им мороженное с моей руки. Меня словно поразило молнией. Я словно со стороны вижу его, склонившегося над моей рукой. Чувствую, как мне тяжело дышать, из-за чего-то сдавившего мою грудь, снова ощущение холода и короткая вспышка боли. Память снова и снова проигрывает для меня короткий миг воспоминания, не пуская дальше.

— ты в порядке — улыбается он, заметив мое замешательство. Я киваю:

— просто немного задумалась. — В его глазах появляется сомнение, но он ничего больше не говорит. Мы покупаем билеты и садимся в вагончик паровозика. Однако мне так и не удается переключить свой мозг, и я продолжаю напряженно терзать свою память, на предмет остатков показанного мне обрывка. Наш вагончик поднимается на гору и я, глянув вниз, внезапно вижу себя на подъемнике в лыжном костюме на моих ногах лыжи, а рядом все так же мой спутник. Меня охватывает смутное чувство, словно я должна что-то сделать, вот только не помню что именно. Вагончик медленно поднялся на вершину замер и вдруг рухнул вниз на скорости. Сидящие за нами девушки завизжали во весь голос. А я охваченная ужасом высоты смотрела на то, как быстро приближается земля и в моей голове, словно кинофильм проносилась вся моя жизнь мгновение за мгновением. Возвращая мне все, до единого утерянные мной воспоминания. Словно заслон упал, и в мозг хлынули образы и чувства, когда то увиденные и пережитые мной. Я повернулась и внимательно посмотрела на сидящего рядом человека. Один его долгий взгляд на меня и мы оба все поняли. Я нервно дернулась на сиденье прижатая к нему надежным креплением. Он лишь улыбнулся мне краешком губ и подмигнул.