Шрифт:
– Да уймись ты, – сказал Витька. – Хорош ерунду молоть.
Но к Жмуркину уже подошел репортер областной газеты с фотоаппаратом. Жмуркин благосклонно кивнул, он купался в лучах славы, и Витька вдруг подумал, что Жмуркину сейчас очень бы пошло влезть на белого коня. И раздавать интервью с него.
– Что вы планируете делать дальше? – спросил корреспондент. – С этими негодяями?
– Ничего, – ответил Жмуркин. – Мы их отпускаем. В преддверии праздника Победы надлежит проявлять милость к поверженным врагам. Эй, Генка, кинь им веревку!
Журналисты насторожили свои камеры. Генка свесился в люк танка, вытянул веревку и швырнул несчастным. Другой конец Генка кинул байкерам. Те с шутками, но с трудом вытащили из смолы металлоискателей, погрузили в их собственный грузовик и повезли в город на профилактическую беседу.
Жмуркин не удержался, забрался на гусеницу, свистнул, дождался, пока все камеры опять повернутся в его сторону, и толкнул речь.
– Товарищи! – сказал Жмуркин. – Я надеюсь, этот случай станет жестоким уроком всем темным личностям! Пусть те, у кого не осталось ни грамма совести, помнят о том, что и на них найдется управа! Пусть они помнят, что в следующий раз вместо безобидной смолы мы нальем в яму напалм…
Генка сдернул Жмуркина вниз.
– Все, – сказал Генка. – На сегодня все. Приходите завтра. Завтра будет открытие памятника. А сейчас нам надо закончить…
Но народ не спешил расходиться. Кто-то стал носить воду и поливать кустики можжевельника, кто-то убирал мусор, кто-то подошел поближе к танку и просто разглядывал машину. Одна женщина плакала.
Ребята смотрели на все это и не знали, что делать.
– Надо гравия привезти, – неуверенно сказал Генка. – Яма к завтрашнему дню должна быть засыпана…
И едва он это сказал, как с улицы Победителей подкатил самосвал со щебнем. Из кабины выскочил улыбающийся Алексей Алексеевич.
– Привет! – бодро крикнул он. – Чего, ребята, лица такие у вас кислые?
– Всю ночь не спали, – зевнул Генка. – Охраняли…
– Устали, – улыбнулся Алексей Алексеевич. – В вашем возрасте быстро устаешь, организм молодой. Идите домой, отдыхайте. Мы тут сами все закончим.
Алексей Алексеевич махнул рукой, и водитель засыпал яму со смолой щебнем. Откуда-то появились лопаты и носилки, люди стали таскать щебень и заравнивать им все ямы и рытвины на площади.
– Идите, идите, – Алексей Алексеевич натянул пупырчатые резиновые перчатки. – Надо спать.
– Спать, – сказал Генка. – Теперь идем спать.
Глава 11
Улица Победителей
– С праздником, – сказал Витька.
Отец оторвался от бесплатной рекламной газеты – в последнее время он вдруг решил заняться разведением на балконе грибов-вешенок и искал объявления о продаже специальной грибной рассады.
– С каким праздником-то? – спросил отец.
– С Днем Победы. – Витька уселся за стол.
Отец бросил газету на пол и посмотрел на календарь.
– Действительно… Девятое мая… День Победы.
Отец как-то сразу подобрался. Снова посмотрел на календарь, заварил чай.
– Мой дедушка, ну, твой прадед, он с войны вернулся без руки. И притащил с собой «маузер». А прабабке не сказал, спрятал на сеновале. Она как-то раз пошла корову доить и наткнулась на этот «маузер», испугалась и кинула его в печь. А мы потом полдня прятались – патроны в печи рвались…
Отец помолчал, вспоминая свое послевоенное детство.
– А орденов у прадеда твоего была целая куча. Он выпить любил, а как он выпьет – мы к нему лезем: дедушка, дай медальку, дедушка, дай медальку. Все мальчишки тогда выпрашивали у отцов медальки, принято так было. Дед добрый был, мне каждый раз какую-нибудь медальку или орден выдавал. А они тяжелые были, удобные, мы ими в расшибалку играли. Растерялось все, конечно…
Отец налил в стакан чая и стал громко пить.
– Ну, и к чему все это? – спросил Витька.
– Что – к чему?
– К чему это ты мне рассказал?
– К чему? К тому, что вы, молодое поколение, ничего не хотите знать. Занимаетесь всякой ерундой, ни о чем не думаете, ни о чем не помните…
– А вы помните? – спросил Витька.
– Чего?
– Вы помните?
Отец не ответил. Витька хмыкнул, стянул из холодильника гнилое молдавское яблоко и направился на улицу Победителей.
За ночь город подготовился к празднику. На углах домов появились трехцветные флаги, на фасадах административных зданий – фанерные и пластиковые гвоздики и стилизованные изображения ордена Победы. Кое-где встречались даже увеличенные фотографии маршала Жукова на коне и без оного. Народу на улицах было немного, основные мероприятия в этом году намечались на вторую половину дня. Возле городского Вечного огня, в месте, где обычно собирались ветераны в День Победы, еще никого не было, только одинокий фотограф с мраморным догом да старушка, торгующая гвоздиками. Витька купил у нее три цветка.