– Я в этом не виноват, мистер Холмс. Его сиятельство хотел любой ценой избежать огласки. Он очень боялся, что его семейное горе станет достоянием общественности. Он вообще к таким вопросам относится очень щепетильно.

– Официальное расследование проводилось?

– Да, сэр, но оно принесло самые неутешительные результаты. След наметился сразу же: в то утро на ближайшей станции видели какого-то молодого человека с мальчиком – они вместе садились на поезд. Но лишь вчера вечером мне стало известно, что догнали их только в Ливерпуле и никакого отношения к нашему делу они не имеют. После этого я уже не мог заснуть. Проведя ночь в муках и метаниях, я первым же поездом отправился к вам.

– Я полагаю, пока полиция шла по ложному следу, расследование было приостановлено?

– Да, не делалось ничего.

– Значит, три дня потрачены впустую. Надо признать, дело ведется из рук вон плохо.

– Я полностью с вами согласен.

– И все же этот клубок можно распутать. Я с удовольствием этим займусь. Скажите, а пропавший мальчик и учитель немецкого могут быть как-то связаны?

– Нет, однозначно.

– Учитель преподавал в его классе?

– Нет. Насколько мне известно, они даже никогда не разговаривали.

– Очень интересно. У мальчика был велосипед?

– Нет.

– Кроме велосипеда учителя других велосипедов не пропало?

– Нет.

– Вы в этом уверены?

– Совершенно.

– Но, согласитесь, нельзя же представить себе, что этот немец посреди ночи уехал на своем велосипеде с мальчиком в руках.

– Конечно, это невозможно.

– А вы сами как-то можете это объяснить?

– Может быть, велосипед был нужен для отвода глаз. Они его где-то спрятали, а сами ушли пешком.

– Возможно, но не кажется ли вам, что это довольно странно? В том сарае были другие велосипеды?

– Да, несколько.

– Неужели он не додумался бы спрятать два велосипеда, если ему было так нужно, чтобы все решили, будто они уехали, а не ушли?

– Считаю, додумался бы.

– Конечно же, додумался бы. Эта версия не годится. Но я думаю, что расследование дела нужно начинать именно с этого – с пропажи велосипеда. В конце концов, велосипед – не та вещь, которую можно легко спрятать или уничтожить. Еще один вопрос: кто-нибудь приходил к мальчику за день до того, как он исчез?

– Нет.

– Может быть, он получал письма?

– Да, ему пришло одно письмо.

– От кого?

– От отца.

– Вы вскрываете письма, которые приходят детям?

– Нет.

– Откуда вы знаете, что это письмо было от его отца?

– На конверте стоял герб, а адрес был написан строгим почерком герцога. К тому же герцог сам упоминал, что писал сыну в тот день.

– А когда он последний раз получал письмо до этого?

– Несколько дней назад.

– Среди его почты были письма из Франции?

– Нет, никогда.

– Вы, конечно, понимаете, почему я об этом спрашиваю. Ребенка либо похитили силой, либо он ушел по своей воле. На побег этого десятилетнего мальчика могло подтолкнуть только какое-то влияние извне. Если ни с кем посторонним он не общался, значит, заставить совершить побег его могли только письма. Поэтому я и пытаюсь выяснить, кто ему писал.

– Боюсь, что тут я не смогу вам помочь. Насколько я знаю, ему никто не писал, кроме отца.

– Последнее письмо от которого пришло именно в день его исчезновения. Отец с сыном были дружны?

– Его сиятельство ни с кем особенно не дружен. Он полностью поглощен решением серьезных общественных вопросов, и обычные человеческие чувства ему чужды. Однако он всегда был по-своему добр к сыну.

– Но мальчик больше любил мать.

– Да.

– Он сам об этом говорил?

– Нет.

– Значит, вы узнали об этом от герцога?

– Господь с вами! Конечно, нет.

– Откуда же вам это известно?

– Я несколько раз разговаривал с мистером Джеймсом Вайлдером, секретарем его сиятельства. Это он рассказал мне о чувствах лорда Солтайра.

– Понятно. Кстати, последнее письмо герцога… Его нашли в комнате мальчика после того, как он исчез?

– Нет, он взял его с собой. Мистер Холмс, по-моему, нам пора выходить. Нам же еще нужно до Юстона {48} добираться.

– Я закажу кеб. Через четверть часа мы будем в вашем распоряжении. Мистер Хакстейбл, если вы будете телеграфировать домой, то лучше пусть там считают, что расследование в Ливерпуле еще не закончено. В Ливерпуле или где-либо еще, главное – сделать так, чтобы нам никто не мешал. А тем временем я смогу спокойно поработать на месте. Возможно, след еще не так остыл, как кажется, и две таких старых ищейки, как мы с Ватсоном, смогут его разнюхать.