В начале двадцатого века уехавший из России Николай Рерих, поселившийся где-то здесь, удостоился узреть обнажённого жреца, сидящего на вершине горы в центре обледеневшей вершины. Но лёд не вынес человеческой энергии и растаял. А вокруг сидящего в позе монаха виднелась свежерастаявшая почва с пожухлой выцветшей травой. Может, всем участникам экспедиции, прибывшей из Багдада, тоже необходимо было показать монахам, да и самим себе способность невозмутимо переносить мороз?

На ночь гостей разместили всё в том же двухэтажном доме, в узких кельях с высокими потолками, но в центральный храм, находящийся чуть дальше в ущелье, путешественников никто не приглашал. Это было не удивительно, так как по обычаю монастыря неофит обязан был пройти истерию посвящения.

Ярослав решил всё-таки расспросить Шимона о том, что заставило ламаистского монаха совершить земной поклон перед чужим, к тому же белым и беглым пришлым? Но Шимона нигде найти не удалось. Илона тоже не видела, куда исчез член их команды. Вероятно, настоятель монастыря сам решил познакомиться с удивительным гостем.

– Как думаешь, Илона, – Ярослав решился вслух высказать тревожившие его мысли. – Как думаешь, что Шимон задумал и что с ним в последнее время происходит?

– Я знаю, что с ним, – Илона в упор посмотрела в глаза возлюбленному, потом отвернулась, подошла к единственному окну в келье и почему-то принялась собственным носовым платком протирать пыльный узкий подоконник. – Я знаю, что с ним, – повторила она. – Это обычная человеческая зависть. Друг детства тебе завидовал с юных лет. Вспомни, кого в вашем квартале считали заводилой? Кто в вашем классе всегда был отрицательным примером для остальных? Кому девчонки писали записки и признавались в любви?

– Я об этом не задумывался как-то, – Ярослав даже почесал себя за ухом.

– А зря. Могу ручаться, что заводилой и ответчиком за все детские и юношеские шкоды являлся ты. А Шимон, твой друг, твой попутчик, твоя вторая тень, всюду следовал за тобой с одной лишь целью: найти зацепку, когда вдруг ни с того ни с сего все начнут уважать и кланяться одному Шимону. Ярославу же останется только радостно хлопать в ладоши и оповещать всех, что Шимон его лучший друг.

– Ты злая, покачал головой Ярослав. – Во всяком случае, я никогда не ожидал от тебя таких слов.

– Понимаю, – грустно улыбнулась Илона. – Я сейчас выполняю работу хирурга, который спасает человека, отрезая у него раковую опухоль без наркоза. Для больного в этот момент не существует более злейшего врага, чем доктор. После операции оправившись, встав на ноги, человек начинает искать врача, спасшего ему жизнь, но бывает так, что хирург уже отбыл в мир иной, так и не услышав слов благодарности.

– Допустим, ты права, – предположил Кузнецов. – Но у тебя должны же быть какие-то обоснования! Выдвинутые тобой обвинения настолько серьёзны, что я просто теряюсь в догадках.

– Одно из последних обоснований – это то, что я выбрала тебя, а не его, – объяснила девушка. – Причём, монах монастыря, увидев на шее Шимона какой-то символ виде брелока, поклонился владельцу этого таинственного символа. Что ты слышал от Шимона про этот брелок? Ведь монах не стал бы бить земные поклоны белому изуверу. Для них – мы домашние животные. Поэтому завтра на мистерии будь осторожен, иначе мы навсегда можем остаться здесь. Кстати, я пока не собираюсь отдавать монахам наши документы и храню капсулу в своём рюкзачке. Главное, что его считают своеобразной дамской сумочкой. А теперь иди спать, да и мне отдохнуть не мешало бы…

Илона подошла к Ярославу и прильнула к нему всем телом с чувствительным женским поцелуем. Он тут же откликнулся и принялся покрывать поцелуями губы, щёки, плечи любимой, но она решительно оттолкнула мужчину и пальцами правой руки указала на дверь.

Утром чуть свет Ярослава разбудил колокольчик, уныло бряцающий в коридоре второго этажа. Ничего не понимая, Кузнецов выглянул из кельи и увидел в коридоре медленно идущего монаха, бормочущего какую-то мантру и аккомпанирующего себе на колокольчике. Ярослав с досады чуть не плюнул, но вовремя догадался, что в монастыре так будят всех. Правда, где находятся монашеские кельи, было пока неизвестно. Возможно, прямо в скалах, окружавших долину. Во всяком случае, на большой высоте в ближайшей базальтовой стене виднелось десятка два круглых отверстия. Ясно, что никакие «ласточки» или внутренние обитатели пещерной фауны такие ровные и геометрически расположенные отверстия пробурить не смогут. Значит, это дело рук насельников монастыря.

Тихое поскрёбывание в дверь насторожило Ярослава. Он постарался, не создавая шума, подойти к двери и резко открыл её. Перед ним в коридоре стоял Распай. Цыган не ожидал, что дверь так неожиданно распахнётся и немного растерялся, но тут же приложил палец к губам. Затем, сделав страшные глаза, громко прошептал:

– Вам надо бежать отсюда. Тебе и твоей девушке.

– Почему? – в унисон цыгану прошептал Ярослав. – А как же Шимон? Он с детских лет был моим лучшим другом. А что будет с немцем Фиртом и его коллегами?

– Фирт и его компания добьются того, зачем пришли. Если за тем, чтобы сеять смерть, они получать смерть. Если за тем, чтобы сеять жизнь, они получат жизнь.

Но советую навсегда забыть о друге. Он предал тебя и твою девушку. Может, из-за ревности к ней, может ещё из-за каких-нибудь ваших «дружеских» отношений, но предательство не прощается.

– Почему я должен верить тебе, цыган? – засомневался Ярослав. – Говорят, цыгану обмануть человека – как два пальца об асфальт. Или я не прав?