Не только придворные певцы, но и знатные сеньоры в прочувствованных строфах описывали свои переживания и надежды — так, тяжело заболев, герцог Гийом Аквитанский сочинил такие строки:

Любовная лирика в провансальской поэзии — это наряду с весенними запевами романсы — небольшие лирико-эпические произведения; любовные послания; альбы — утренние песни; серены (серенады) — песни вечерние. Любовь трубадуров явилась своего рода бунтом человеческих чувств против злобы, глупости, суеверия, невежества в мире, где сословие поглощало личность. Однако и в этой, казалось бы, частной, интимной сфере трубадуры ухитрялись согрешить против устоев католической церкви. Кощунственное использование религиозных образов и выражений рассматривалось как один из тяжких проступков. В произведениях вольнодумцев часто присутствовали святотатственные заявления: например, что дама лишится «райского блаженства» за отказ в «милостях любви»; или что ради любви избранницы поэт готов претерпеть «адские мучения». Чувство любви в стихах трубадуров ставилось выше интересов религии и часто бесцеремонно смешивалось с ними.

До наших дней дошла тенсона Марии де Вентадорн из знаменитого рода Тюреннов, в которой она, якобы споря с одним известным трубадуром, утверждает, что любовь — выше знатности.

Азалаида де Поркайраргес, родовитая лангедокская дама, в прелестном стихотворении «Вот и зимняя пора…» очень изысканно говорит о чувствах и тоже высказывает довольно смелую для своего времени мысль, что любовь и преданность дороже, чем знатность и богатство.

От такого заявления недалеко до отрицания иерархии церковной и — страшно подумать! — земной.

Безымянный монах из Монтаудона совершенно по-свойски обращался со священными понятиями: «Давеча я в рай ходил…» или «Я к Господу как-то попал…». В лирических порывах южных певцов постоянно прорывалось если не равнодушие, то, по крайней мере, непочтительное отношение к религии.

«Прекрасная Дама, мне кажется, я созерцаю Божество, когда вглядываюсь в твое прекрасное тело!» — восклицал трубадур Пейре Видаль.

Пейре Карденаль заявлял без всяких околичностей:

Могло ли понравиться католическим священникам подобное кощунство?

Любовная лирика была основной, но не единственной темой творчества окситанских поэтов. В их произведениях присутствовали сирвенты — стихотворения на злобу дня, затрагивающие общественно-политические темы; тенсоны — поэтические столкновения мнений, спор с реальным или вымышленным собеседником по наболевшим вопросам. Своими сирвентами, плачами и тенсонами трубадуры охотно откликались на бурные события современности.

Хуле и осмеянию часто подвергались представители католического духовенства и сам папский престол:

Ему вторит Пейре Карденаль:

Церковные власти и суровые северные короли не уставали клеймить «бесстыдные любовные песни», «дьявольские любовные песни, распеваемые в деревнях женщинами». Действительно, в культурной, веселой Окситании беспечные южане были скорее язычниками, чем христианами. Они весело воспевали свои грехи, вместо того чтобы горько их оплакивать. Северяне обвиняли южан в бесшабашном разгуле и сладострастном разврате.

Многие трубадуры были катарами — верующими. В замке трубадура Гийома де Дюрфора в Фанжо проживала община Совершенных. Катарское учение исповедовал известный поэт Мир Бернат де Лорак. Раймон де Мираваль был клириком, но однажды повесил сутану на гвоздь и пошел с лютней по дорогам Прованса, славя жизнь и любовь. Он обожал Аделаиду Тулузскую, а после ее смерти воспевал еретичку Аделаиду де Буасессон. Трубадур Аймерик де Пегильян к концу жизни стал Совершенным и умер в Ломбардии. Трубадур Саварик де Маллеон сражался под знаменами Раймунда VI. Трубадур Юк де ла Балариа родился в семье архитектора, строившего Монсегюр. Сын трубадура Пейре Видаля погиб при защите Монсегюра.