Но как можно было отдавать приказ Короткову на прорыв обороны противника, если вышестоящее командование банально не разведало заранее переброски противником на обороняемый нашими войсками участок крупных резервов и скрытой подготовки к нанесению контрудара?

Если бы все это стало известно заранее, то вместо наступления войскам отдали бы приказы к отражению массированного удара пехоты и танков противника. При этом были бы избраны наиболее выгодные рубежи для противотанковой обороны, а также заблаговременно была бы создана глубокая оборона. Была бы привлечена авиация для удара с воздуха по станциям выгрузки немецкой техники и в местах ее сосредоточения.

В любом случая результат был бы не таким трагическим.

Оценивая вину командира 38-й стрелковой дивизии, очень важно вернуться к мемуарам Маршала Советского Союза К.С. Москаленко, в которых черным по белому написано:

«Надо сказать, что переброска резервов противника в полосу 1-го Украинского фронта происходила в течение всей Житомирско-Бердичевской наступательной операции. Суммированные данные об этом имеются в одном из донесений Г.К. Жукова и Н.Ф. Ватутина Верховному Главнокомандующему И.В. Сталину. В документе отмечено, что с 24 декабря 1943 г. по 12 января 1944 г. немецко-фашистское командование перебросило и ввело в бой против 1-го Украинского фронта дополнительно шестнадцать дивизий, в том числе девять пехотных и четыре танковые, а также одну бригаду.

Любопытно, что часть их была взята даже из группировки, противостоящей 2-му Украинскому фронту, хотя его войска в тот период (с 5 по 16 января) осуществляли Кировоградскую наступательную операцию. В ходе ее был нанесен сильный удар, отбросивший гитлеровцев еще на 40—50 км от Днепра. Войска 2-го Украинского фронта захватили важный узел дорог г. Кировоград, что лишило немецкую 8-ю армию сильного опорного пункта, нарушило устойчивость ее обороны и поставило под угрозу фланги как корсунь-шевченковской, так и криворожской группировок врага.

Но им не удалось развить удар на г. Первомайск, что должно было привести к рассечению фронта противника на Правобережной Украине и содействовать наступлению как 1-го, так и 3-го Украинских фронтов.

Не дала ожидаемого результата и попытка Н.Ф. Ватутина помочь в выполнении этой задачи. По его приказу 27-я армия генерал-лейтенанта С.Г Трофименко силами трех стрелковых дивизий нанесла удар на Звенигородку, а 5-й гвардейский танковый корпус к исходу 11 января завязал бой за этот город. И все же им не удалось оказать существенное содействие ни 52-й армии, ни ударной группировке 2-го Украинского фронта. Противник смог не только надежно сковать их, но выделить часть сил для нанесения удара наступавшим войскам 1-го Украинского фронта.

Против них были выдвинуты переброшенные из полосы 2-го Украинского фронта 72-я и 168-я пехотные, 6-я и 17-я танковые дивизии. Кроме того, пленные подтвердили, что здесь находятся части 11-й танковой дивизии. Наконец, пленные, захваченные в районе Монастырище, показывали, что туда ожидалось прибытие 3-й танковой дивизии.

В том же донесении Жуков и Ватутин указывали, что всего противник имел в полосе фронта тридцать пять дивизий (вместе с вновь прибывшими), в том числе одиннадцать танковых и одну моторизованную. Из них на главном направлении, на участках 38-й и 40-й армий, он сосредоточил группировку из пяти-шести пехотных и семи танковых дивизий. Она насчитывала до 400 танков, что было, конечно, недостаточно для нанесения мощного контрудара в северном и северо-западном направлении. И хотя не исключалась возможность подхода дополнительных вражеских сил, задача имевшейся группировки, но мнению Г.К. Жукова и Н.Ф. Ватутина, заключалась в стремлении не допустить наши войска в Винницу, Жмеринку и Умань.

Ход событий подтвердил этот прогноз, основывавшийся на реальной оценке, в частности, состояния войск противника, несших невосполнимые потери. Только в Житомирско-Бердичевской операции, продолжавшейся немногим более 20 дней, войска 1-го Украинского фронта разгромили восемь танковых дивизий из состава 1-й и 4-й немецких танковых армий».

Скажем откровенно, у полковника Короткова не было выбора: выполнять приказ или отказаться от его выполнения в силу объективных причин неготовности к наступлению частей его дивизии. Он прекрасно знал, что ожидало его, если бы он выбрал второй вариант. Но он также отдавал себе отчет в том, что шел 1944 год, а не 41-й и не 42-й. Красная Армия наступала. И наступала в целом успешно. И еще он, видимо, не сомневался в том, что ему дадут в критический момент корпусной артиллерийский резерв. 11а него он и надеялся… Но и на старуху бывает проруха!

Когда на рассвете 14-го Короткову доложили о том, что не более чем в километре от частей дивизии стояли в исходном положении большое количество танков противника и масса пехоты, он пока спокойно приказал вести наблюдение за действиями немцев и быть готовым к наступлению. На тот момент он еще был в себе уверен, успокаивая подчиненных одним ответом: «У нас есть, чем потревожить их!»

О чем тут говорить, если КИП (командно-наблюдательный пункт) был выбран командиром 48-го полка на обычной скирде соломы посредине ровного поля! Неудачный выбор хоть и был связан с отсутствием в округе высоток и за неимением возможности за одну ночь оборудовать в мерзлом грунте надежное укрытие, тем не менее на нем пришлось находиться командиру дивизии. А ведь этот самый КНП был вскоре накрыт плотным огнем противника…

И вот полки дивизии отступили, потому что, как утверждают непосредственные участники этого боя, устоять против такой силы было невозможно, Коротков сначала не поверил докладу. А убедившись в его точности, приказал комбату Кошелеву удерживал» рубеж до конца. Сам же Коротков принялся связываться со штабом корпуса. В это время единственный батальон 48-го полка был отрезан от основных сил.

Недооценив силы противника, теперь Коротков сам докладывал командиру 47-го стрелкового корпуса обстановку, оценивая ее как критическую. Он просил выдвинуть в полосу обороны 38-й сд корпусной противотанковый резерв. Но, как известно, ему было в этом отказано. Отправленная (для прокурора) в корпус шифровка была подло уничтожена. Далее Коротков, увидев бойцов, оставляющих свои позиции и бегущих в панике от врага, начинает истерически стрелять по своим.