И сюда я надела мышиное платье! И хозяев этого великолепия я собиралась побаловать несъедобной колбаской! Да у них и мыши воротят нос от более изысканного питания!

Я еще обозревала причудливые башенки и прикидывала, каково должно быть их предназначение, когда неласковый женский голос осведомился, что мне понадобилось на ее участке.

Надо же! А я и не заметила, что зашла в приоткрытую калитку и в данный момент как раз ступила на посыпанную желтым песком дорожку, ведущую к бассейну.

Голос принадлежал яркой брюнетке, искусно задрапированной парой веревочек, нахально прикидывающихся купальником. Несмотря на вульгарные интонации и низковатый голос, девушка безо всякого труда могла бы завладеть вниманием любой мужской аудитории. Даже в том случае, если бы соизволила одеться. Такого красивого лица, такой роскошной темной гривы и такой точеной фигуры мне не доводилось видеть никогда. По крайней мере воочию. И кто бы это мог быть? Наталья? Исключено. Такая дамочка мыть полы не станет. И вообще, я очень удивлюсь, если она хотя бы знает, как чистить картошку или варить пельмени из пачки. Да и не только в этом дело. Если бы такая птичка появилась на территории больницы, учреждение пришлось бы закрывать. Все мужское население моментально выбыло бы из строя, а женский персонал нашел бы способ, как избавиться от соперницы. Это, конечно, шутка, но если бы Наталья была и впрямь так хороша, я бы об этом знала от практикантов. Любой мужик, даже пропивший последние мозги, обязательно упомянул бы о ее внешних данных.

Повисла пауза, и я сделала самое правильное в данной ситуации. Я не стала скрывать обуревавшего меня восхищения:

— Боже, какая вы красивая! Так разве бывает?

Девица моментально сменила гнев на милость и рассмеялась. Похвала, явно искренняя, была приятна. Теперь можно было попытаться наладить с ней контакт. Я робко спросила, могу ли увидеть Наташу.

— Наталью? Но она тут не живет! Она в Москве.

Интересно. Очень интересно. Особенно в свете того, что Наталья поставила в известность знакомых, что отправляется домой. Я опять задумалась.

— А в чем, собственно, дело?

Я рассказала трогательную историю о том, как в электричке познакомилась с Наташей. Мы разговорились и она, узнав о моих материальных проблемах, обещала посодействовать в поисках приработка.

— Вот как? — Девица смерила меня с ног до головы, и последние сомнения относительно моего рассказа у нее отпали. Как, впрочем, и желание продолжать разговор.

Я поспешила исправить оплошность и вернулась к тому единственному предмету, который собеседницу интересовал.

— Вы такая красивая, как принцесса из сказки. Нет, королева, — поправилась я, заметив, как недовольно дрогнули сочные губы. — Может, вы мне чем-то сможете помочь или хотя бы подскажете, где найти Наташу?

Сравнение с королевой было принято благосклонно, но дело все равно не сдвинулось. Лимит доброжелательности и человеколюбия красавица явно исчерпала. Причем, боюсь, на много лет вперед. Ждать, когда она опять подобреет, не имело смысла. Я могла успеть состариться и умереть, так и не дождавшись. Я вежливо попрощалась и покинула негостеприимную красотку. Пытаться ее разжалобить, вероятно, так же бессмысленно, как умолять о снисхождении придорожный камень.

Сдаваться я все равно не собиралась. И примостилась на ничейной лавочке, откуда просматривалась калитка, из которой я недавно вышла и которую, как я надеялась, мог вскорости покинуть кто-нибудь еще.

Пить хотелось ужасно. Я обозвала себя самыми нелестными словами за то, что вместо водки не купила какой-нибудь газировки. Зайти, что ли, к кому-нибудь и попросить водички? Честно говоря, было страшновато. Уж очень солидная публика тут обитает. Не погнали бы, как длинноволосая стервочка.

Я так и не решилась ни на какие действия, а калитка соседнего участка распахнулась, и симпатичная девчушка лет пятнадцати в сопровождении лохматого щенка неизвестной породы двинулась в мою сторону. Упустить такой случай было бы грешно.

Девочка, хотя и вышла с участка, впечатляющего столь же капитальным и изысканным строением, оказалась неиспорченной и доброжелательной. Я проводила ее на поле, где щенок, радостно повизгивая, моментально скрылся из глаз, а мы присели на травку, и я осторожно принялась наводить справки.

Жестокосердная красавица оказалась Наташиной сводной сестрой. Она, по словам моей словоохотливой собеседницы, была известной фотомоделью. Часто работала за рубежом, вполне возможно, что у нее и там была какая-нибудь квартира или дом. Здесь она появлялась довольно редко, хотя особняк принадлежал именно ей. Наташа здесь тоже постоянно не жила, иногда навещала родителей. С сестрой у них отношения не очень.

— А когда Наташа тут была последний раз? Она мне очень нужна.

— Недели две назад. А может, больше.