Потом Михаил стал рассказывать о Кипре, так интересно.

Наш путь лежал в Протарас, небольшой городок рядом с заброшенным городом Фамагустой. Там располагались виллы Михаила и Алексея. Они стояли рядом на узкой улочке, поднимающейся в гору. Между виллами поблескивал ярко-синей водой бассейн, а вокруг домиков пламенели яркими красками какие-то растения, названия которых я не знала.

Красота, окружающая со всех сторон, меня настолько ошеломила, что мне было трудно говорить и что-либо воспринимать. Казалось, что я сплю и мне снится сон о Кипре.

Мы расположились на первом этаже виллы Михаила, где нас приветствовала его жена Марина, милая блондинка с невероятной длины загорелыми ногами, слегка прикрытыми малюсенькой желтой юбочкой.

Все вместе мы отправились обедать в морской ресторанчик, где уже собралась вся компания.

Еда на Кипре оказалась действительно отменной — мы ели рыбку барабульку, огромные сочные помидоры и козий сыр.

Юра сидел рядом со мной и представлял всех окружающих. Оказалось, что Алексей привез на Кипр большую команду родственников: жену, пятилетнего сына, его няню, тещу, тестя, сестру тещи и ее мужа. У Михаила в наличии имелась только жена. Вся компания сидела за большим столом и дружно налегала на еду, а юные официанты-киприоты со скоростью ошпаренных кошек метали на стол еду и напитки.

— Стараются, делают все в стахановском варианте. Знают, что сто долларов чаевых им обеспечены. Любят нашего русского большого брата, — объяснял Юра. Он долго и внимательно ел-ел-ел, пил-пил-пил (много-много-много пива).

После обеда вернулись на виллу.

— Вечером поедем в секретное место есть птичек, — удовлетворенно и сыто сказал Юра и заснул.

— Опять есть… А как же море? Так хочется к молекулам Афродиты.

Словно услышав мои слова, Юра проснулся и пробормотал сонно:

— На море одна не ходи, украдут. Иди к бассейну, — заплетающимся языком добавил он и снова заснул.

Я переоделась и пошла к бассейну. Оказалось, что это не вода такая голубая, а бассейн покрашен в голубой цвет. Красиво. Вода немножко пахла химией, и на ней плавало несколько цветочков. Эх, мне бы в море окунуться… Я проплыла несколько раз туда-обратно и устроилась сохнуть в шезлонге. Через несколько минут ко мне подсела Марина:

— Привет, Ань, не спишь? Хочу с тобой поболтать, можно?

— Конечно.

— Ты, вообще, кто?

— Аня, — не поняла я вопроса.

— Да ясное дело, что не Исаак Моисеич. Кто тебя подсунул Юре?

— Никто меня не подсовывал. Мы случайно познакомились, я медсестра.

— А я — модель. — Марина выпрямилась и откинула непослушную прядь волос. — Это ничего не меняет принципиально. Ты его на что раскручиваешь?

— Я его не раскручиваю, я его, наверное, люблю.

— Ух ты, романтично. За такие бабки, как у него, любая его полюбит. Так странно, что он тебя притащил. Ты не в его вкусе, он обычно сюда притаскивал певичек всяких, танцовщиц. С формами… Ты совсем не выглядишь секси. Странно… Что он в тебе нашел? Думаешь, если он представляет тебя невестой, то женится, что ли? Ха!

— А мне все равно…

— Да не ври! Юрик у нас — лакомый кусочек, сколько баб пыталось его заарканить… Ты на меня не обижайся, я — простая, все, что думаю, — говорю. Похоже, ты или впрямь лохушка непонятливая, или удачно играешь роль простодушной, наивной дурочки.

— Да я ничего не играю! — уверила я ее.

— Ты не обижайся, мы с нашими мужиками все как на кратере вулкана сидим. То вулкан извергает любовь, деньги и бриллианты, то в одночасье — пошла вон в чем была. Так что советую тебе делать запасы на черный день. Юрик у нас — тип непредсказуемый, что там ему в голову взбредет… Я тебя просто предупреждаю. По-дружески.

— И что мне делать? — удивленно спросила я.

— Раскручивай его. — Марина поднялась из кресла и отработанной походкой направилась в сторону виллы.

Зачем она приходила и разговаривала со мной, я так и не поняла.

Вечером мы поехали ужинать в секретное место. А секретным оно стало потому, что там подавали амбелабуньос — птичек. На Кипре запрещено в ресторанах подавать птичек, это считается браконьерством, поэтому мы долго ехали по каким-то закоулкам, пока не добрались до малоосвещенной таверны, куда все заходили оглядываясь. Там работали мрачные мужчины и весьма фривольного вида девицы в супермини-юбках, с ярко накрашенными губами. Мы все разместились за одним длинным столом. Вначале подали оливковое масло, очень вкусный хлеб и еще какие-то блюда из баклажанов, а потом… Принесли птичек… Когда я увидела эти крошечные созданьица — птичек, лежащих на тарелке, — мне захотелось плакать… Вся компания как ни в чем не бывало набросилась на еду. Они кромсали ножами нежные хрящики и смеялись. Михаил стал рассказывать, как ловят этих птичек. Кипр является местом отдыха для перелетных птиц, и часть малышей воробьев не могут слишком долго лететь, поэтому им нужен отдых. Стая маленьких воробьишек выбирает привлекательное место — где-нибудь в саду или винограднике, они садятся на деревья и блаженно отдыхают, чтобы полететь дальше своим путем, за родителями. И тут появляются люди — они ловят сетями крошечных птичек и привозят в ресторан.

— А хорошие пацаны из Москвы их с аппетитом хавают! — закончил Михаил и раскланялся. Это было что-то вроде длинного тоста. Он сел на стул, очень довольный собой, но его взгляд вдруг упал на меня. — Аня, что с тобой?

Из моих глаз совершенно непроизвольно выкатились две слезы, оставив на щеках дорожки от туши, я закопалась в сумочке в поисках носового платка и не успела вытереть слезы.

— Птичку жалко, — пошутила Марина, и все за столом рассмеялись.

— Мы сейчас. — Юра криво улыбнулся и, больно сжав меня за локоть, выволок к дамской комнате. — Иди умывайся! — строго приказал он.