Выскакиваю на остановке. Чулок совсем поехал, в редакции зашью... Накоплю денег, куплю джинсы...

В обед, дождавшись, когда все ушли, шарила в столе — искала нитки с воткнутой иголкой. Вот пропасть, найдешь тут среди конвертов, клея, маникюрных пилочек, тьфу...

Зазвонил телефон. Нехотя взяла трубку. Чего звонят в обед, не понимают, что ли, нет же никого... Незнакомый мужской голос отрекомендовался главным редактором нового журнала, сообщил, что статью мою прочел лично, считает интересной и нужной, будет готовить к печати, но есть правка, которую следует обсудить вместе.

— Могли бы вы подъехать? Когда?

Взмокла, заколотило в висках. Сдавленно выжала, что да, сейчас, в течение часа.

Мой материал — в журнал?

Неслась, не чуя ног, летела через месиво талого снега, разбухшую глину, через лужи с радужными бензинными разводами, не стала ждать автобус, рванула через дорогу ловить такси — машина резко тормознула, таксист ругнулся и буркнул:

— Шальная! Под колеса-то соваться зачем?

Шоссе, ставшее вдруг слишком контрастным, яростно резким, мчалось навстречу, грязные брызги разбегались по ветровому стеклу...

Дом журналистов, где он назначил мне встречу, предложив заодно перекусить вместе... Не прошло и сорока минут, а я уже здесь, взлохмаченная и пылающая, с рваным чулком — в нем торчала иголка с ниткой, в наброшенной кое-как куртке, ну и вид... Ворвалась в фойе и растерянно остановилась, полезла в сумку за расческой, все разроняла, подобрала, запихнула назад, иголка уколола ногу, наклонилась, ахнув, вытащила, резко распрямилась, глядя в зеркало, господи, ну и чучело я, оглянулась... Навстречу шел с широкой улыбкой высокий худощавый парень, немножко лысый, с удлиненным аристократическим лицом... Мой Гамлет, тот самый, из «зоны» сугробной пластинки, из шальной моей выдумки, Гамлет подошел и протянул мне большую ладонь с длинными пальцами.

—Ну, привет. А ты ничуть не изменилась, — произнес Гамлет.

—Так это ты... Главред журнала,.. — ошарашенно сказала я Савке-Сопле.

— Ну, как видишь.

«Разлажен жизни ход, и в этот ад

Закинут я, чтоб все пошло на лад!»

Он схватил меня за руку и потащил в прокуренный зал за маленький столик в углу.

Выстрел шампанского, пена как из огнетушителя, словно Савка хотел погасить мои пылающие щеки. Подтолкнул ко мне бокал, похожий на нелепую декоративную свечу на тусклой полировке столика. В универмаге за углом продаются такие вот жуткие «праздничные свечи». Так у меня праздник? И тут Савка сказал:

—Ну, к слову о твоей статье. Матерьяльчик-то так себе, не в обиду будь сказано. Неважнецкий матерьяльчик. Да уж очень хотелось тебя увидеть.

—Неважнецкий?

—Тема. Кому нужны эти женские проблемы?

* * *

Весной 2000-го года я валялась в постели, раздавленная депрессией, авитаминозом и накопившимися «женскими проблемами»: переживаниями за дочку, безденежьем и неотвратимо надвигающимся дочкиным днем рожденья, справлять который было не на что. Книги мои почти кончились, от тиража осталось столько, что хватит едва на месяц. На издание написанной новой, тоненькой, я смогла отложить лишь 129 долларов, и то копила целый год. Откладывать-то было не из чего. На эти деньги можно будет издать от силы экземпляров 200. Спонсора найти я не смогла. Не умею я, ну нет у меня такого таланта, не понимаю, как надо искать и где... Я плакала от безысходности и злости на себя саму, ну почему я такая нелепая, неприспособленная к нормальной жизни? В ванной монотонно капал кран, в туалете журчала вода, холодильник рычал на кухне, а в коридоре храпел мой стареющий пес астматик. Я плакала, молилась и смотрела на дочкину картину на стене напротив — в предрассветных зябких сумерках она источала тепло и мягкий свет. Лицо Богини, озаренное пламенем свечей, вдруг глянуло на меня с рисунка проникновенно и печально, и я услышала нежный девичий голос:

— Библию ты не поняла. Вспомни слова Иисуса: «В доме отца моего обителей много». Это не то, что ты подумала, это — о других мирах. Духовный планетарный космос не исчерпывается человечеством. Миры инобытия населены иными сущностями, там царят другие законы и даже физика там иная, но миры эти составляют с миром человека единое неразрывное целое. Ты можешь покинуть человечий мир и уйти в другой, и у тебя не будет больше твоих таких проблем.

С этими словами она протянула руку и поманила меня к себе. Рама картины раздвинулась во всю стену, и образовавшееся пространство стало затягивать меня в нарисованный город, ставший вдруг реальным. Там было другое время суток. Яркий жаркий свет сверху исходил от множества огней, а малоэтажки оказались огромными и разноцветными. Город на глазах становился больше, ярче, многограннее. Все в нем было неестественно выпуклым, словно там не трехмерное пространство, а какое-нибудь семимерное. Я села на постели, стряхнув одеяло, с изумлением разглядывая это чудо, и вдруг неожиданно устремилась вперед. Меня туда затягивало! Но испуг и нерешительность остановили меня. Я зажмурилась и прошептала:

—Там и вправду не будет моих проблем?

—Нет, — ответила Богиня. — Не будет.

—Никаких?

—Возникнут другие. Они по-другому решаются.

—Я смогу решить?

—Попробуй.

—А вернуться сюда смогу?

—Попробуй.

Не помню, что было потом. Я отключилась. Но смутно помню, что там мне было хорошо. Очнулась я днем. Лежала поперек тахты на сбитой постели, над головой висела картина, словно ее сдуло ветром на эту стену. Перевешивать ее я не стала.

* * *

Но вернемся к пуле. Она просвистела возле моего виска и срезала прядь волос... А как я вообще очутилась на Арбате ночью, да еще под проливным дождем? Безлюдная улица, лишь машины проносятся где-то, шорох шин по асфальту, шум дождя, выстрелы мне вдогонку. Ситуация навязчиво повторяется. Все это уже было. И не однажды. С незначительными вариациями. Я мчалась по лужам, сворачивая в переулки, и тут мне взбрела в голову счастливая мысль отсидеться в подъезде. Как же, вдруг там-то как раз и торчит маньяк? А, была - ни была! Я ухватилась за дверную ручку, но выстрел грянул совсем рядом, гильза лязгнула возле ботинка. Я зачем-то подняла ее. И тут мне все стало ясно. Я поняла, что это и как надо действовать. Уже не удивляясь, не замирая от страха, с каким-то безразличием обернулась — за моей спиной стоял мужчина с пронзительно-холодной улыбкой и взглядом жестокого робота. Я усмехнулась. Протянула ему гильзу. И проснулась. Сердце мое бешено колотилось, подушка взмокла от пота, но ужаса не было. Я победила этот жуткий сон, преодолела ситуацию. Теперь я знала, что все изменится и наяву. Кто побеждает свой кошмар во сне, тот — побеждает в жизни. А ведь меня так долго преследовал этот сон про пулю и темный дождливый Арбат! Пришлось припомнить свою жизнь и заново перелопатить все свои проблемы, чтобы потом, во сне, не броситься бежать от того типа за моей спиной. Проблемы — это пули, а причина — мужик за спиной, ведь в сновиденьях из подсознанья ползут аллегорические образы. Однажды я читала про это статью какого-то психолога. Правда, сама я до этого дошла раньше. Но Арбат я все равно люблю. А шампанское ненавижу.