– Из-за меня ты столько претерпел! – продолжало приведенье. – Но ты не виноват. Обвинения с тебя сняты, убийство повесили на мертвого зэка, погибшего в Сизо. Его застрелила охрана во время тюремного бунта. Эта пуля предназначалась для тебя, тантрист. Но твой Ангел-Хранитель силен. Тебе повезло, что ты попал в лабораторию, и переместился сюда. Только учти, и здесь есть свои заморочки. Да еще какие! Это же другое измерение! Пойми ты! Тебе лучше вернуться.

Призрачная девушка говорила на странном наречии, что-то не совсем привычное слышалось в ее фразах, но Макарий все прекрасно понимал, речь ее казалась ему хорошо знакомой, и то, что она называла его Андреем, не удивляло. Да, в миру его и впрямь так звали. Но было это так давно, что он уж и позабыл. А про другое измерение он пропустил мимо ушей, но она все твердила и твердила ему об этом. Да, тоже нечто знакомое. Он что-то начинал припоминать, но информация эта мгновенно стиралась из памяти.

Да и зачем ему все это помнить? О Господи, избавь от этой шелухи. Позволь уйти в затвор! – мысленно вскричал Макарий, и наваждение исчезло. Он принялся истово молиться и класть поклоны.

Но ведь чтобы стать затворником, нужно особое разрешение. Это желание могут счесть гордыней, грехом великим. Сначала нужно испросить совета у настоятеля монастыря. Как быть, как подступиться, и достоин ли он сего. Потом обратиться за советом и за благословением к старцу.

Он вышел из часовни в сумятице чувств. И тут же снова принялся молиться, прося у Господа прощение за свое неровное состояние, и умоляя о поддержке.

«Боже! Пошли знак свыше, как поступить мне, что делать далее!» - беззвучно восклицал он, осеняя себя крестным знамением.

Он поднял глаза, всматриваясь в небо, словно надеялся увидеть там что-то особенное. Небо было затянуто плотной облачной пеленой, которая бугрилась, вздувалась и опадала, словно дышало гигантское распластанное существо. Оно, существо это, было переливчатое, серовато-зеленовато-лиловое, и оно хотело что-то сообщить Макарию, особенное и очень важное что-то.

Монах снова перекрестился.

– Тьфу, уж не наваждение ли это опять какое?
– пробормотал он.

Отец настоятель предупреждал его, что если человек удаляется от мира сего в монастырь, то он тем самым вступает на тропу брани с темными силами, бросает вызов самому Диаволу и воинству его, и все силы Ада пойдут на него в наступление. Да, это Макарий почувствовал сразу же. Жизнь в монастыре была неспокойной, силы зла устраивали страшные провокации, несчастные случаи, по подземным монастырским ходам бродили призраки, их, случалось, обнаруживали даже в глубоких погребах с запасами маринадов, варений и солений. Несмотря на то, что все помещения постоянно освящались, и проводились особые молебны в защиту от нечисти, она, нечисть эта, все же периодически усиливала натиск. Бывали такие неспокойные дни, разгул бесовской силы, ну и в полнолуние случалось, конечно.

Макарий направился в сторону монастыря, надобно было зайти в келью, привести себя в порядок перед трапезой.

Вдруг в самой выси, где-то в глубине небес, послышался глухой рокот, и в мгновение ока огненный зигзаг сверзся вниз и вонзился в землю у самых ног монаха. Невыносимо ярко сверкнув, он в ту же секунду исчез.

– А-а! – вскричал Макарий и отпрянул. – Не сие ли есть знамение твое, Господи! Или бесовское наваждение это? Как разобрать, Господь Милосердный, подскажи?

Он стоял, вне себя от изумления, и не знал, что думать. Может быть, это предупреждение ему? Но какие силы его предупреждали, и о чем? Он снова перекрестился и принялся бормотать «Отче наш».

Сзади послышалсяя шорох. Макарий вздрогнул и резко обернулся.

– Что это ты, брат, неспокойный какой сегодня? – спросил подошедший Афанасий. – Меня послал за тобой отец настоятель, что-то ты к трапезе опаздываешь, ждем тебя все. Ой, да на тебе лица нет, захворал ты, никак, либо приключилось чего? – удивился монах.

– Да ничего особенного, так, померещилось что-то, - махнул рукой Макарий и пошел вслед за собратом к монастырским воротам.

– А-а, - протянул задумчиво Афанасий. – А у нас тут такое искушение случилось с этими пьяными зернами. Отец настоятель повелел все их сжечь. Но они странным образом исчезли.

– Как исчезли? – не понял Макарий.

– Да так. Словно сквозь землю провалились. Нет их, и все тут.

– Опять, видно, лукавый мутит, - вздохнул Макарий.

– Да уж, тут без происков нечистого не обошлось, - поддакнул Афанасий. – Как всегда у нас тут.

Монастырские ворота вырисовывались во мгле словно стены крепости. В этот миг тьма быстро сгустилась, словно некто невидимый заварил густой темный кисель. Воздух стал вязкий и липкий.

– Тьфу-тьфу-тьфу, Господи, спаси и сохрани нас! – вскричали оба монаха сразу и принялись истово креститься.

– Опять вражье наваждение, - пробормотал Макарий. – Неймется им, бесам…

– Работа у них такая, - молвил Афанасий, и стал хлопать себя по бокам, нащупывая в складках рясы подвешенный на четках массивный серебряный нож-копье с рукоятью-крестом. Это было действенное оружие против натиска нечистой силы.