Женщины неуверенно переглянулись.

– Сейчас мы в этом разберемся. – Герцог посмотрел на Дженифер. – Когда именно лорд Картер соблазнил вашу дочь?

– Двадцать первого января сего года, – уверенно ответила та. Видимо, ей уже неоднократно задавали этот вопрос. – В семь часов вечера, в его спальне.

Герцог кивнул, принимая информацию к сведению.

– А вашу? – обратился к Элизабет он.

– Двадцать первого января сего года, в семь часов вечера, у него в спальне, – ответствовала та.

– Э-э… Угу.

Герцог прокашлялся.

Слушатели оживились. Я спрятала лицо за веером и беззвучно захохотала. Другим присутствующим в зале дамам тоже как-то внезапно стало жарко. В воздух словно взметнулась целая стая белоснежных птиц, когда леди, как по команде, раскрыли свои веера.

Увы, мужчины были лишены аналогичной возможности скрыть веселье. Герцогу, правда, оказалось не до смеха, а вот лорд Кэмерон отвернулся к стене, сделав вид, что просматривает очередной документ. Жаль, подумалось мне. Я бы хотела увидеть, как он смеется.

Вскоре, однако же, Эстли взял себя в руки и обернулся к остальным. Выражение его лица снова было прохладно-отстраненным. Ни тени улыбки.

Меж тем на лице герцога читалась растерянность. Он повернул голову к Эстли. Тот наклонился поближе и что-то зашептал герцогу на ухо. Затем последний кивнул и громко провозгласил:

– Граф Кэмерон Эстли объявит наше решение.

В зале зашушукались. Я в предвкушении подалась вперед. Эстли вышел из-за трона и шагнул ближе к собравшимся.

– По понятным причинам ответчик не может удовлетворить обеих истиц, – произнес он, и придворные замерли, мысленно прикидывая, умышленно или нет граф произнес столь двусмысленную фразу. – Женитьба на обеих девушках исключена по закону веры и королевства. Однако будет несправедливо, если он женится на одной из них. В этом случае справедливость восторжествует для одной девушки, но не для другой, что неприемлемо, так как они пострадали в равной степени. Поэтому мы принимаем следующее решение. Лорд Картер не будет отвечать непосредственно перед истицами. Вместо этого он ответит перед королевством. Лорд Картер искупит свою вину, отправившись в самое ближайшее время на военную службу. Решение окончательное и обжалованию не подлежит.

Закончив, Эстли возвратился на свое место за троном. Распорядитель быстро вытолкал из зала ошарашенных истиц.

Следующим к герцогу приблизился тридцатилетний мужчина с манерами аристократа. Он был очень хорош собой: блондин с волосами до плеч, с загорелой кожей, синими глазами и мужественным телосложением. Он так и просился на картины с изображением древних рыцарей, не хватало лишь меча и круглого щита. Однако проблемы у красавца, как вскоре выяснилось, были серьезными. И совершенно иного рода, чем у фигурантов предыдущего дела.

– Лорд Эдвард Стейли из Орренгейма, – представился он.

– Ваше имя мне знакомо, – кивнул герцог. – Если не ошибаюсь, ваш отец, лорд Атлер Стейли, скончался два месяца назад?

– Да, ваше сиятельство, – со скорбью в голосе подтвердил Эдвард.

– Примите мои соболезнования. Так что же привело вас сюда?

– Как выяснилось после смерти моего отца, у него было много долгов. Некоторые из них мне пришлось выплатить в срочном порядке, другие кредиторы согласились подождать, но тоже не слишком долго. Земли, окружающие наше родовое поместье, не приносят большого дохода. Я стараюсь как можно быстрее исправить то плачевное состояние, в какое, как выяснилось, пришли дела моего семейства, но это требует времени. По этой причине я хотел бы просить вас об отсрочке в уплате налогов. К сожалению, в данный момент у меня просто нет средств, из которых я мог бы уплатить необходимую сумму.

– Сколько времени вам нужно, чтобы ее собрать?

– Я пришел просить об отсрочке в три месяца, – сказал Эдвард. – За это время я сумею хоть как-то наладить наше финансовое положение. Я занимаюсь сейчас всеми необходимыми вопросами здесь, в городе, а мой управляющий наводит порядок в поместье и на окружающей его территории. В случае, если я сумею выплатить долги раньше, я, разумеется, сделаю это без промедления.

Герцог немного помолчал, буравя просителя взглядом. Затем принял решение и громко его огласил:

– Лорд Эдвард Стейли, я даю вам отсрочку в уплате налогов сроком в одну неделю. Если по истечении этого времени налоги не будут уплачены, вам придется уплатить штраф в соответствии с установленными в герцогстве законами. Решение окончательное и обжалованию не подлежит.

Плечи Эдварда опустились, словно под бременем объявленного герцогом приговора. На этом суд подошел к концу.

Тем не менее я стала свидетельницей продолжения этой истории почти сразу после того, как покинула Зал правосудия. Выходящие через двери придворные весело перешептывались, обсуждая тяжбу, которую с чьей-то легкой руки уже окрестили «делом двух тещ». Герцог покинул зал в одиночестве и направился было в сторону лестницы, но по дороге его перехватил тот самый Эдвард Стейли.

– Ваше сиятельство! – воскликнул он, тем самым заставляя Конрада Альмиконте остановиться и обернуться. – Прошу вас, пересмотрите свое решение! Мой отец долгие годы служил вам верой и правдой. Если вы не проявите снисходительность, мне придется продать поместье, и это ляжет неизгладимым пятном на честь рода.

– Я уже пошел вам навстречу, предоставив отсрочку, – с каменным лицом возразил герцог. – Больше ничем помочь не могу. Очень рекомендую вам уложиться в названный мною срок.

Он развернулся и, больше не обращая внимания на просителя, зашагал к ведущим вниз ступеням.