Раздался странный свистящий звук. Очень неприятный. Мурашки пробежали по коже раньше, чем догадка оформилась в мысль: он бьет кинжалом наугад, пока рассекая лишь воздух.

Тем не менее сперва мне везло. Маневр с туфлей сработал, и Норрей потихоньку удалялся от меня все дальше. Я позволила себе дышать чуть глубже. И слегка расслабила руку, в которой до сих пор инстинктивно сжимала ключи. Я совсем успела о них забыть. Теперь связка с громким звяканьем упала на пол. Не дожидаясь, пока преследователь сделает правильные выводы, я с силой толкнула его – от неожиданности он потерял равновесие – и бросилась обратно. Шансов победить Норрея в схватке у меня в любом случае не было. Я помчалась назад к свету и в скором времени услышала позади звуки погони. Оставалась лишь одна надежда: что за камерами все-таки скрывается второй выход.

Но надежда не оправдалась. Коридор не выводил из здания. Он просто спускался в тюрьму. Пробежав мимо камер до самого конца, я уперлась руками в стену. И в отчаянии обернулась навстречу Норрею. Тот приближался неспешной, развязной походкой, отлично зная, что мне некуда деться.

Я снова вжалась в стену. И приготовилась хотя бы попытаться перехватить и удержать его руку, которую он уже занес для удара. Все-таки Норрей долго сидел в тюрьме, пусть и неплохо все это время питался. Такой образ жизни должен был его ослабить. Но стоило мне вскинуть руки, как молодой человек пошатнулся и, захрипев, рухнул на пол.

Эстли резким движением выдернул свою шпагу.

– Не ранены? – Убрав оружие в ножны, он схватил меня за плечи.

Я молча качнула головой. Руки и ноги тряслись, сердце колотилось, и говорить я пока была не способна.

Убедившись в том, что со мной – в физическом плане – действительно все в порядке, Эстли отступил и вдруг заорал:

– Какого черта вы сунулись в этот тоннель?! Вам что, заняться было больше нечем? Приключений захотелось? Почему, дьявол вас побери, вы не можете пройти по дому без того, чтобы притянуть к себе все скрывающиеся в нем опасности?

От его крика я поначалу слегка опешила. Зато обида на несправедливые упреки быстро вернула мне дар речи.

– Откуда мне было знать, что проход в тоннель закроется и я останусь внутри? – Я понимала, что оправдываюсь, и это злило еще сильнее. – Я узнала от горничной, что возле лестницы раздавались странные звуки, и хотела всего-навсего взглянуть на то место. И ничего больше!

– И, надо полагать, сила взгляда перенесла вас сюда?

Мои оправдания явно не произвели на графа ни малейшего впечатления.

– Почти, – огрызнулась я. – Проход открылся случайно. Я не успела глазом моргнуть, а он закрылся, замуровав меня внутри.

– И внутри вы тоже оказались совершенно случайно, – едко и до обидного зло произнес Эстли. – Когда горничная призналась мне, что рассказала вам эту историю, я сразу понял: именно так все и закончится! Какого черта вы вообще потащились к той лестнице? Почему не пошли сразу ко мне?

– Говорю же вам: я хотела только посмотреть! – От обиды я тоже перешла на крик. – Я собиралась после этого вас позвать!

– А должны были позвать сразу! – рявкнул он. – Это мое расследование!

– И мое тоже! Или вы забыли, для чего я была сюда направлена?

Пропади оно пропадом, это расследование. Чтобы я еще хоть раз пошла на поводу у призраков, интересующихся своими старыми знакомыми! Но не дать отпор Эстли сейчас, когда он разговаривал таким тоном, я просто не могла.

– Отлично помню, – более спокойно подтвердил граф. – Вас сюда отправили затем, чтобы вы поговорили с призраком барона. Вы это сделали? Сделали. Вот сидели бы теперь перед зеркалом и готовились к обеду!

Последнее предложение он прокричал так громко, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки.

Видимо, все-таки не лопнули. Поскольку я услышала топот ног и вскоре увидела в свете факела нескольких слуг.

– Что-то случилось? – крикнул на ходу тот, что прибыл в особняк вместе с графом.

– Нет. Уже нет, – отозвался Эстли, вынужденно успокаиваясь.

Слуга опустился на корточки рядом с покойником.

– Вы знаете, кто это? – спросил у меня граф.

– Знаю. Но не скажу, – мстительно буркнула я.

– Почему? – Он подозрительно прищурился.

– Ну, это же ваше расследование! Вот сами и разбирайтесь. А я не буду путаться у вас под ногами.

Эстли закатил глаза и прорычал что-то неразборчивое, будто именно он и был обнаружившимся в темнице маньяком.

– Это Норрей Грондеж, брат Йоланды и Александра, – пошла на попятный я.

Такой факт определенно оказался для Эстли новостью.

– Расскажите-ка поподробней, – предложил он.

– При условии, что вы возьмете меня под руку и наконец-то выведете отсюда, – потребовала я. – Хотя, говоря откровенно, я думаю, что обо всем этом лучше меня расскажет кое-кто другой.