В середине подвала лежит девушка в окровавленных, изорванных лохмотьях, в которых с трудом угадывается легкое белое платье. Ее тело покрывает множество ужасных ран. Мужчина, упав на колени, дрожащими руками переворачивает девушку на спину и видит, что она до сих пор прижимает к груди ребенка, маленького мальчика, которого постигла та же участь, что и пытавшуюся его защитить мать.

Мужчина содрогается, он хочет заплакать, но слезы не текут из его глаз, хочет закричать, но его рот лишь открывается в немом вопле.

– Будь ты проклят! – слышит Фаргред дрожащий шепот, такой холодный и знакомый. – Я служил тебе всю жизнь, а ты отнял у меня все, что мне дорого! За что?! – Он вытягивает вперед руку с раскрытой ладонью, словно ждет, будто там что-то появится, но ничего не происходит. – Будь проклят ты и все, что с тобой связано! – Шепот переходит в истошный крик. Мужчина выхватывает из ножен зазубренный кинжал и с безумной улыбкой бьет себя в горло. – Теперь мы всегда будем вместе… – Угасающий шепот захлебывающегося собственной кровью человека переходит в слабое бульканье, и он, еще несколько раз ударив себя ножом, падает на безжизненные тела девушки и ребенка.

От стен отделились черные тени и склонились над трупами…

– Сейчас! – прозвенел срывающийся голос альбиноса, стоящего на коленях и тяжело опирающегося руками на лед.

Кровь, сочившаяся из носа архимага, капала на странный рисунок, нацарапанный на ледяной корке. Стоило Стефану крикнуть, как рисунок ожил и, обратившись в большую, пылающую птицу, взмахнул огненными крыльями. Созданная при помощи магии огня птица взмыла в воздух и камнем упала на голову лича, заставив того отвлечься от заклинания, направленного на магистра.

Переродившийся, шипя от боли, дважды ударил щупальцем, словно плетью, по горящей птице, и та, обратившись в пепел, исчезла, но вот отросток, заменяющий перерожденному руку, пошел волдырями и начал плавиться, словно лед под теплым, ярким солнцем.

Наваждение покинуло разум Фаргреда, и он, сбросив оковы темной магии, в два мощных прыжка оказался рядом с личем и изо всех сил обрушил пылающий клинок на закутанное в лохмотья тело. Горящее лезвие рассекло истлевшую ткань и распороло тело перерожденного от ключицы до живота. Тварь взвыла жутким голосом и попыталась отмахнуться от Фаргреда щупальцем, но то безжизненно повисло, вытянувшись вдоль скрюченного тела. Лич едва успел поймать лезвие меча магистра уцелевшей рукой. Фаргред налег на рукоять, и его лицо оказалось совсем близко к черепу перерожденного.

– С-с-свет – лжет! – прошипел лич. – Ты – обречен!

– Я – меч в Его руках! – Оставив за собой пылающий след, Фаргред сделал шаг вперед, тесня противника.

– Ты с-с-слаб! – Переродившийся попробовал перехватить инициативу, но магистр был непреклонен. – Так же, как и я когда-то!

– Я силен – силою Его! – Лорд Драуг чувствовал, как плоть лича уступает пылающей стали. Глаза магистра разгорелись золотым пламенем, и темная жидкость, льющаяся из пустых глазниц его противника, начала дымиться. – Свет не может лгать, ибо Он есть добро! – Приложив усилие, Фаргред отбросил лича назад и ударом закованного в броню кулака, опрокинул его на землю. Находящийся с правой стороны череп – треснул.

– Он проклял тебя! – Перерожденный силился подняться, но не мог, так как магистр встал ему на грудь. – Обрек на вечную жиз-з-знь! Ты обречен видеть, как вс-с-се твои близ-з-зкие – обратятся в прах-х-х!

Фаргред молча занес свой клинок, сжимая рукоять двумя руками.

– Все они умрут, а ты будешь бес-с-спомощно взирать!

– Никто не живет вечно! – Лорд Драуг резко опустил клинок, рассекая костлявую руку пытавшегося защититься от сверкающей стали лича.

Пылающее лезвие с шипением перерубило кисть и раздробило череп перерожденного до самой шеи. Тело лича задергалось в конвульсиях, и Фаргред вынужден был отступить на шаг. Темное щупальце забилось в агонии, и черная жидкость толчками начала литься из глазниц и ран лича, скатываясь на избавленную от льда землю и смываясь ливнем. Наконец, когда тело перерожденного замерло, Фаргред увидел тонкий золотой лучик, пробившийся через темные небеса и упавший на грудь мертвого порождения Тьмы, начавшего обращаться в прах.

Когда лорд Драуг поднял глаза от бесформенной кучи рваных лохмотьев, то увидел, что перед ним стоит тот самый мужчина в сверкающих доспехах и алом плаще. Рядом с ним были уже знакомые Фаргреду девушка и маленький мальчик.

– Спасибо… – услышал магистр тихий шепот и увидел, как стоявшие перед ним люди рассыпаются золотыми искрами, взлетающими к небу, вопреки холодному ветру и усилившемуся дождю. – Прощай! – Перед тем как окончательно исчезнуть, мужчина в алом плаще вытягивает руку в золотой латной перчатке и указывает за спину Фаргреду, в сторону пропасти.

Лорд Драуг вздрогнул и, развернувшись, бросился к обрыву, только сейчас заметив стоящего на краю Црапинега. Крохотный кхурин держал перед собой подрагивающие лапки и шумно дышал. Магистр оказался рядом как раз в тот самый момент, когда до него донесся шум крыльев, а над обрывом показалась узкая ладонь. Она то поднималась чуть выше, то вновь пропадала из виду. Упав на живот, Фаргред сумел ухватиться за руку и что было сил потянул на себя, чувствуя, как сам соскальзывает вниз.

Обессилевший Црапинег ничком повалился прямо в грязь, не в силах больше ничем помочь, но магистр неожиданно прекратил скользить. Скосив глаза, он увидел, как измазанный грязью Стефан из последних сил вцепился в его плащ и, упершись пятками в землю, тянет его на себя. В левой руке магистра появился пылающий клинок, и Фаргред с силой вонзил его прямо в грязь, опираясь на верное оружие. Кое-как поднявшись, он, рыча от боли и напряжения, вытянул из пропасти дрожащую Инуэ с вцепившейся в нее Элизабет. Не устояв на ногах, лорд Драуг упал, и девушки рухнули прямо на него.