В 1903 году — в возрасте 34 лет от роду — был пострижен соловецким архимандритом Иоанникием в монашество с именем Вениамин в честь священномученика Вениамина Синайского. Молодой инок отличался склонностью к уединению, любил церковную службу. Спустя два года монах Вениамин был рукоположен в сан иеродиакона, а в 1908 году — в сан иеромонаха (священника). О том, насколько уважаем был инок Вениамин в монастыре, говорят такие факты: состоял законоучителем братского училища, приставником при святых мощах преподобных Зосимы и Савватия, исполнял череду богослужений, а в декабре 1909 года на общем собрании старшей братии закрытым голосованием избран духовником монастыря. Ему было тогда чуть больше сорока лет.

Еще из характеристики: «Примерный инок во всех отношениях, отличных нравственных качеств» (10). Так что вовсе не случайно в 1912 году, после 19–ти летнего пребывания в Соловецкой обители, иеромонах Вениамин был назначен настоятелем Антониева Сийского монастыря — одного из самых славных и самых благоустроенных монастырей Архангельской епархии и возведен в сан архимандрита преосвященным Нафанаилом, епископом Архангельским. Архимандрит Вениамин управлял Свято-Троицким Антониевым Сийским монастырем пять лет. Святейший Синод в 1913 году наградил отца Вениамина наперсным крестом, а в 1916 — орденом Святой Анны 3–й степени. Подробно же о деятельности его в Сийской обители сегодня неизвестно почти ничего. Очевидно, предстоит кропотливая работа в архивах.

Однако подлинно известно, что отец Вениамин являлся делегатом и участником знаменитого Поместного Собора Русской Православной Церкви 1917 — 1918 годов, избравшего после более чем двухсотлетнего перерыва Всероссийского Патриарха.

Но страну уже потрясали нестроения, позднее приведшие к октябрьскому перевороту 1917 года. Нестроения эти стали проявляться и в монастырской жизни. С Соловков пошли доносы в Синод на тогдашнего настоятеля — архимандрита Иоанникия. В обители в это время началась смута против начальства. Обвинения доносчиков не подтвердились, но Синод, учитывая преклонный возраст старца Иоанникия и обстановку в обители, принял решение отправить его в отставку.

Вскоре, после октября 1917 года, Россия погрузилась в братоубийственную гражданскую войну. И хотя Соловки находились в глубо–ком тылу Северной области, сюда доходили известия о происходящем на прифронтовых территориях. Вот что писал уфимский епископ Андрей: «Что делается теперь в России..? Грабят церкви, грабят монастыри, грабят богатых, грабят бедных… А потом с награбленным идут, не стесняясь и ничего не стыдясь, рядом в свою деревню — до следующего грабежа… Такой социализм дикарей скоро выродится в коммуну, от которой до людоедства один шаг…» (10).

В Архангельской губернии уже тогда, в гражданскую войну, были разграблены Кожеезерский, Шенкурский и Крестный монастыри, священники подвергались пыткам. На Пинежье был убит и разрублен на куски священник Михаил Шангин; 60–летнего старца, священника Иосифа Распутина привязали к столбу, расстреляли, а тело его бросили собакам; в Печорском крае протоиерея Анфала Суровцева десять дней нещадно пытали, били, постепенно отрезали нос и уши, вырезали язык… 26 октября 1918 года Святой священноисповедник Патриарх Тихон вынужден был обратиться к большевистской власти с увещеванием, с призывом прекратить насилие и кровопролитие: «А иначе взыщется от вас всякая кровь праведная, вами проливаемая, и от меча погибнете сами вы, взявшие меч» (11, с. 227). Слова Святейшего оказались пророческими.

На то время, пока Север удерживался белогвардейцами, Соловецкий монастырь, также относящийся к Архангельской епархии, избежал общей участи. Насельники монастыря стали просить отца Вениамина стать их начальником. Собор братии в 1918 году избрал архимандрита Вениамина настоятелем.

В трудное время вернулся он в родную обитель…

Батюшке удалось восстановить внутренний порядок в обители. Некоторые смутьяны покинули обитель. До 1919 году жизнь в монастыре оставалась спокойной. Один из паломников, сумевший добраться до Соловков в 1919 году, писал, что обстановка в монастыре помогает «хоть на время забыть весь гнетущий ужас классовой борьбы, где люди, забыв совесть и правду, готовы перегрызть друг другу горло. Ведь перед вами многовековая коммуна, но какая колоссальная разница между ее ростом и ростом коммуны той, зафронтовой. Здесь терпеливая созидательная, культурная работа на голом камне, там — темное разрушение всего прежде созданного. Здесь призыв к смирению, труду и любви, там разбойный клич…» (10).

Декрет Совета Народных Комиссаров об отделении Церкви от государства, изданный в 1918 году, определил уничтожение церковных общин и монастырей. Церковь лишалась прав юридического лица. Основной пункт декрета о свободе совести гласил: «Никакие церковные и религиозные общества не имеют права владеть собственностью» (10). Их имущество было объявлено атеистической властью народным достоянием — разграбление было узаконено. Через месяц после взятия Архангельска Красной Армией на Соловки прибыла особая комиссия губревкома. Начались обыски и ограбление обители.

Долг перед Господом и людьми обязывал настоятеля и братию сохранять соловецкие святыни для потомков, укрывать и спасать святыни и имущество от грабителей–болыые–виков. По указанию архимандрита Вениамина в многометровых стенах Спасо-Преображенского собора было сделано хранилище, где были упокоены святые мощи первооснователей монастыря — преподобных Зосимы и Савватия. Ценности из ризницы были спрятаны в стене Спасо-Преображенского собора и над алтарем Никольской церкви. Строились тайные хранилища продовольствия. Ближайшим помощником настоятеля в этих работах стал будущий преподобномученик, иеромонах Никифор (Кучин).