Наступающие по набережной Фонтанки шведы с тупым северным упрямством выстелили мостовую трупами в три слоя, не считая упавших в реку, но лезли и лезли вперед под губительным огнем, не считаясь с потерями. Поначалу шли с барабанами и развернутым знаменем, даже умудрились притащить две пушки… Они сейчас так и стояли в полном одиночестве, потому что любые попытки артиллеристов подойти к орудиям пресекались безжалостно. А может, и не артиллеристов, по всем предположениям, те давно должны были закончиться.

— Отче, ты не знаешь, в какой губернии у нас Сталинград?

— Нет, а что?

— Михайло Илларионович давеча поминал. Героически, говорил, обороняли.

— От кого?

— От немцев.

— Значит, во времена Мономаха или Александра Невского дело было — сейчас такого города вроде нету.

— Скорее всего, — согласился Тучков и резко обернулся, наставив винтовку в сторону скрипнувшей двери.

— Свои! — донеслось оттуда.

— Сергей Викторович? — капитан опознал голос адъютанта генерала Кутузова.

— Да кто же еще? — Появившийся с осторожностью прапорщик Акимов с опаской глянул на направленный ствол. — Как вы тут?

— Пока держимся, потерь нет. Патроны привезли?

— И их тоже.

— Еще что?

— Сейчас затащат.

Поднявшиеся вслед за прапорщиком солдаты, одетые еще в старое, теперь кажущееся страшно неудобным и смешным обмундирование, поставили на пол несколько покрытых обычной дерюгой корзин. В них что-то знакомо звякнуло, и Тучков заинтересованно протянул руку:

— Очень правильное решение. В глотке пересохло давным-давно.

Красногвардейцы прекратили стрельбу из окон, благо противник откатился назад, и по одному потянулись на возглас командира, оставив двух человек наблюдать за набережной.

— Вынужден вас огорчить, господа. — Акимов мимолетно улыбнулся. — Распитие шампанского откладывается до полной победы.

Переждав разочарованный гул, продолжил:

— Хотя, думаю, Иван Петрович немало посмеется, узнав, что блистательные гвардейцы приняли его изобретение за пошлый дар виноградной лозы. Берите выше, талант графа Кулибина — дар Божий!

— Что-то вы запутали нас совсем. — Тучков, приподняв дерюгу, с недоумением разглядывал бутылки из темного стекла. — А это тогда что?

— Сейчас узнаете. — Прапорщик подождал, пока еще двое солдат занесут и поставят перед ним большой, окрашенный темно-зеленой краской сундук. Позвенел ключами, снимая висячие замки, и откинул крышку. — Вот она где, смерть Кощеева.

Красногвардейцы, тесня друг друга, заглянули внутрь, почесали в затылках и с недоумением повернулись к Акимову.

— Мортирки… — презрительно скривился Тучков. — Это над ними Иван Петрович колдовал последние три недели?

— Понимали бы чего, — насупился адъютант командующего. — Наука — она, господа, не хрен собачий!

Солдаты, подчиняясь приказу, выраженному небрежным движением указательного пальца, достали из сундука два деревянных ящика с дырками в верхней части, приладили под углом тонкостенные медные трубы, воткнули сбоку кривые железки…

— Готово, ваше благородие!

— Спасибо, орлы! А теперь всем отойти в сторону.

Сергей Викторович с большими предосторожностями опустил в обе трубы извлеченные из корзин бутылки, покрутил железки, оказавшиеся ключами, наподобие таких же в музыкальных шкатулках, и выглянул на улицу поверх подоконника. Отец Николай, единственный, кто не прельстился на таинственный звон, вполголоса спросил:

— На сколько шагов сей курьез бьет?

— Не меньше восьмисот. — Небольшая пауза, после которой уже шепотом: — Но за четыре сотни ручаюсь.

— Неплохо. — Священник показал на шведские пушки: — Видишь?

— Ну?

— Как раз перед ними строй останавливается, чтобы сделать первый залп.

— А потом?

— Потом еще один, затем идут на приступ. Сейчас восьмой начнется.

— Не понимаю…

— Чего тут понимать? Справа от шведа — Фонтанка, слева — непроходимые дворы с засевшими за баррикадами ополченцами, а в загривок ингерманландские драгуны да егеря Петра Иваныча Багратиона вцепились. Мы тут самые слабые, потому и бьют в одно место. Во всех остальных — смерть.

— А здесь?

— Тоже она. — Батюшка похлопал по винтовке. — Но они-то об этом не знают, верно?

— Сейчас узнают! — Прислушивающийся к разговору и одновременно наблюдающий за набережной красногвардеец обернулся к командиру: — Господин капитан, идут.

Вслед за возгласом караульного послышался душераздирающий вой — будто невидимый злой великан решил насмерть замучить не менее великанскую кошку.

— Шотландские волынки! — догадался Акимов. — Они здесь откуда?

— Это уже неважно, — отмахнулся Тучков. — Господа красногвардейцы, к нам в гости намереваются пожаловать дамы! Попрошу быть с ними повежливее!