Показалось или кто-то постучал? Она прислушалась. Нет; показалось. В этот момент стук повторился, и одновременно раздалось шершавое поскребывание старого звонка, никогда в жизни не работавшего.

– Здравствуйте!

Улыбка вышла почему-то виноватой, и человек развел беспомощно руками.

– Заходите, – пригласила девушка.

Нет, такого количества совпадений он не ожидал. Пока ехал сюда, развлекался подсчетом вероятности того, что дом окажется тем самым, где ему однажды случилось побывать у машинистки; подойдя к дому, напряженно попытался вспомнить номер квартиры, но не вспомнил, конечно, мимоходом откинув вероятность, что квартира окажется той самой. Уже в коридоре сразу узнал зеркало, а затем дверь и убедился в совпадении, но с облегчением подумал, что оно – последнее в этой цепочке, и никакая девочка с косами не скажет, что мать не пришла с работы. Если же такое произойдет, то можно впасть в мистику или сдаваться психиатрам.

Дверь открыла девочка без кос – волосы у нее были собраны узлом на затылке. Она тоже его узнала, и Карл, не придумав ничего лучшего, развел руками.

– Заходите, – повторила девушка.

Абсурд продолжался. Оставалось дождаться машинистку, получить отпечатанную рукопись и попрощаться, если только его не остановят кружкой с какао.

Сегодня она была в расстегнутом пальто и берете – таком же, как у него, только сером; вокруг шеи был обмотан длинный полосатый шарф и свисал по обеим сторонам.

– Ольга, – девушка протянула руку.

– Карл.

– А по отчеству? – беспощадно, как все молодые, спросила она.

– Тогда – Карл Германович. Лунканс. Как вам удобнее.

Девушка кивнула и начала объяснять. Однокомнатная. Здесь кухня (прошла вперед), вон та дверь в углу – холодная кладовка. Печное отопление. Прямо по коридору – туалет. Ванной нет; горячей воды тоже. В принципе, наверное, можно газовую колонку поставить… Мы сделаем ремонт, конечно; в квартире давно никто не жил.

– А… ваша мама? – спросил зачем-то и сразу пожалел.

– Она переехала, – ответила девушка, теребя бахрому шарфа. – Мы с мужем теперь меняем две однокомнатные на одну двухкомнатную.

Карл не смог сдержать удивления:

– Это сколько же лет прошло, вы тогда в седьмом классе учились! Невероятно…

Девушка сухо ответила:

– Пятнадцать. Почти шестнадцать.

Увидев его смущение, добавила:

– Как вы… Почему вы решили, что в седьмом?

Он торопливо пояснил:

– На столе учебник лежал – география, кажется. Да нет, точно география. И написано было: «7 класс». Понимаете, – он потер лоб, – у меня память так устроена, что всякие мелочи зачем-то остаются навсегда. Или, – он улыбнулся, – хотя бы на шестнадцать лет. Я помню, например, что вы Майн Рида читали, рыжая такая книга была.

Девушка медленно покачала головой, потом улыбнулась.

– Да вы страшный человек!

И добавила с любопытством:

– А что вы еще помните?

Карл огляделся.

– Здесь мальчик играл, такой… спокойный. Братишка ваш. Знаете, многие дети капризничать начинают, когда чужие приходят, а этот тихонько сидел. Потом, – он снова потер лоб, словно этот жест помогал увидеть давнюю картинку, – да, потом вернулась машинист… мама ваша. Отдала мне перепечатку. Завернула, кстати, в «Литературку». В смысле, в «Литературную газету». Это легко запомнилось: газета толстая, а на улице противно было, влажно. Как сейчас примерно.

Сам не зная почему, он не упомянул про какао – не выговаривалось.

– Фантастика! – сказала девушка. – Мне бы такую память. А то столько ерунды приходится конспектировать, потом учить…

Она посмотрела на часы.

– Карл… Германович, я вам про вторую квартиру не рассказала. В принципе мы могли бы хоть сейчас туда поехать, если вы заинтересованы. У нас второй этаж и площадь больше. Правда, в деревянном доме. Или вы что-то подыскиваете именно в этом районе?

Нет, Карл Германович никаких конкретных предпочтений не имел, разве что не хотел бы новый дом.

– Я человек консервативный. Лучше деревянный дом, чем эти новые из бетона. Сегодня, наверное, поздно уже, но адрес ваш я возьму, если можно.

Он вытащил записную книжку и оперся на ветхий кухонный буфет. Девушка объяснила, как проехать.

– Спасибо, – протянул руку.

– Я провожу вас.

Она направилась к двери, отбросив шарф за спину. Бахрома зацепилась за ручку буфета. Натянутый шарф потащил за собой ящик, который легко выдвинулся и упал бы на пол, не подхвати его Карл обеими руками. Подхватил, но обратно заталкивать не стал, а держал и растерянно смотрел на дно, где рядом с растрепанной книжкой лежала фотография отца.