Шрифт:
Видимо, давно уже сидели эти два человека. Риса осталось мало, собеседники уже принялись за сладости и сухие печенья, запивая их ледяной водой из маленьких синих чаш.
– Слава Аллаху, я нашел тебя! – промолвил высокий. – Когда шахский гонец сказал мне в Бухаре, что ты здесь бедствуешь, ни днем ни ночью не знал я покоя. Спешил в Чапакур, спешил разыскать тебя и отблагодарить за то, что ты для меня сделал. Как расплатиться с тобой, Афанасий? Что отдать тебе – какие сокровища, какие сады?
– Что ты, Али-Меджид! Всего-то двенадцать зернышек… – смущенно отозвался Никитин.
– У тебя их всего было пятнадцать, а ты на меня потратил двенадцать. Мы с тобой купцы, Афанасий. Двенадцать из пятнадцати – это четыре пятых! Следовало бы и тебе отдать столько же из своего добра, да я жаден, друг дорогой, клянусь Аллахом! Отдать столько мне жалко. Это – лавки, и склады, и сады, и дома, и товары в Бухаре, и в Багдаде, и в Астрахани, и в Ширазе, и в караванах, что бредут по пустыням, и в судах, что плывут по морям… А помочь тебе я хочу, – продолжал самаркандец. – Что хочешь делать, скажи? Стосковался по Родине? Поезжай на Русь! Возьми деньги, возьми товары.
– На Русь мне податься нельзя, – сказал Афанасий задумчиво, – у меня там долги великие. В долгу я как в море – ни берегов, ни дна не видно. Двенадцати зерен не хватит, чтобы до Руси добраться, а лишнего от тебя я не хочу.
– Почему гнушаешься моей помощью?! – вскричал Али-Меджид. – Я должен тебе больше, чем за двенадцать зерен. Возьми еще, друг!
– Лишнего мне не надо, – упрямо возразил Никитин.
– Как же я могу помочь тебе? – спросил самаркандец.
– От помощи я не откажусь, – ответил Афанасий. – Ты говорил прежде, что хочешь в Ормуз ехать. Возьми меня с собой! Все говорят – оттуда товар дорогой идет. Давно я надумал побывать в Ормузе. Да как одному в такой путь пускаться? Денег у меня нет, чужих обычаев я не знаю, персиян плохо понимаю. Горе на чужбине безъязычному!
– Так и сделаем! – сказал Али-Меджид. – Я поеду по здешним городам, буду скупать бирюзу и шелка. А ты будешь моим подручным, поучишься и торговле, и языку. Покажу тебе, где купить и продать выгодно.
Так Афанасий Никитин и Али-Меджид решили поехать в город Ормуз.
Путь был не близок. Город находился на скалистом острове Ормуз. Для того чтобы до него добраться, надо было пересечь почти всю Персию, проехать через несколько больших персидских городов. По этой дороге странствовало немало купцов: из Индии привозили перец, изделия из слоновой кости, драгоценные камни; из арабских земель – искусно выделанное оружие и другие товары. И хотя этот путь нельзя было назвать безопасным, купцы с товарами могли путешествовать здесь смелее, чем на побережье Кавказа и в низовьях Волги. Персидские шахи старались наказывать разбойничьи шайки, мешавшие торговле.
Начались странствования Афанасия и Юттти по персидским просторам.
По земле Мазендеранской [58]
Пожив две недели в Чапакуре, Али-Меджид отправился в город Сари, заранее сговорившись с человеком, который сдавал лошадей внаем.
Накануне отъезда Али-Меджид, его слуга, Никитин и Юша весь день хлопотали: укладывали вьюки, закупали припасы, расплачивались с владельцем караван-сарая, с носильщиками, с торговцами Чапакура. Все устали. Легли поздно.
58
Мазендеран – область на севере Персии, у южного побережья Каспийского моря.
На рассвете их разбудил резкий, неприятный крик осла.
Юша быстро оделся и вышел из душной каморки в полутемный двор. В середине, у каменного водоема, толпились и блеяли овцы. Конюхи с руганью отгоняли их и поили коней.
Собаки лаяли и метались по двору. Куры и утки вертелись у всех под ногами.
В стороне стоял маленький пепельно-серый ослик. Он посматривал на всю эту суету, поднимал большую морду, так что длинные уши его ложились на спину, и тогда раздавался пронзительный рев.
Под навесом в очаге зажгли огонь. Двор сразу наполнился удушливым кизячным дымом.
Через час караван вышел в дорогу. Впереди шли два человека с шестами в руках. Они прощупывали брод, выбирали путь среди упавших деревьев. За ними на сером ослике, позвякивая бубенцами, ехал, поджав ноги, важный караван-баши – старший караванщик, в буром халате и грязной чалме. Он погонял ослика, тыкая шилом в круп.
Далее ехали верхом на иноходцах Али-Меджид, Афанасий и Юша. Слуги вели под уздцы вьючных коней.
Юше достался лукавый и ленивый конек. Чувствуя неопытного седока, он норовил свернуть в сторону за приглянувшейся веткой, остановиться среди дороги или поближе познакомиться с товарищами по каравану. Юше приходилось все время быть начеку, но он был счастлив: первый раз он сидел на верховом коне, в настоящем седле!
Еще в караван-сарае Юша спросил Никитина:
– Дяденька Афанасий, а какая мне лошадь?
Никитин строго и наставительно ответил:
– Кляча воду возит, лошадь землю пашет, а под верхом конь ходит.