Наполеон кивнул и надолго замолчал, рассуждая сам с собой о способности англичан быстро учиться. Если так дальше пойдет, если Британия продержится хотя бы год, то русских союзников может ждать неприятный сюрприз. Нет сомнений в результате этой войны, но ее итоги станут губительны для обоих участников. Значит, что? Значит, все преимущества получит третья сторона. Всего-то и нужно сделать – вывести из войны французскую армию.

– Вот только лорду Персивалю опасно верить…

– Да, сир! – откликнулся Лепаж. – Это вы о чем?

– О политике, сержант, исключительно о политике! – Император достал из кармана сюртука крохотный двуствольный пистолет и выстрелил Жаку в голову. – И она, как известно, требует жертв.

Известие о бегстве Бонапарта генерал-майор Тучков встретил со странным спокойствием. Улыбнулся капитану Воробьицкому, принесшему неприятные известия, и предложил:

– А ведь за это стоит выпить! Не открыть ли нам цимлянского, Павел Сергеевич?

Адъютант Наполеона посмотрел на генерала как на сумасшедшего:

– Сегодня праздник, Александр Андреевич?

– Разумеется! – Тучков улыбнулся, увидев сомнение в своем душевном здоровье, и поспешил пояснить: – Разве начало операции по освобождению Его Величества императора Франции из английского плена нельзя считать праздником? Павел Сергеевич, я вас не узнаю.

Воробьицкий принял наполненный дежурным сержантом бокал. Его уже не интересовал восхитительный вкус воспетого в стихах и прозе вина – капитан мыслями полностью ушел в работу. Требовалось немедленно разъяснить французам всю низость и коварство планов противника и воззвать к патриотическим чувствам подданных Наполеона. Стоит также обратить особое внимание на недопущение панических настроений и жестко пресекать любого вида пораженческие слухи.

Перестраховка, конечно… высочайший воинский дух французской армии поддерживается на должном уровне заградительными отрядами, а никак не пламенными речами или манифестами. И сообщение о пленении императора англичанами станет лишь дополнительным мотивом. Одним из мотивов, причем не самым главным.

– Вы позволите, Александр Андреевич? – Вошедший без стука и приглашения майор Толстой протянул командиру дивизии пакет. – Донесение от капитана Нечихаева.

– Уже майора.

– Вот как? Надо будет при случае поздравить с чином.

– А вот эта возможность, Федор Иванович, вам представится в самое ближайшее время.

– Одному?

– Вместе с батальоном, разумеется.

Нечихаев о будущей встрече не подозревал и, честно говоря, даже не задумывался о возвращении в расположение основных сил. Всю прошедшую неделю вообще было не до посторонних мыслей, слишком жаркая она выдалась. Не в смысле климата, а по случившимся событиям. Так вышло, что из дома маркиза де Бонжеленя им пришлось уходить в ту же ночь, не дожидаясь появления людей любезного герцога Роберта. Те попросту не успели – рекрутерская команда оказалась быстрее.

Вот им и не повезло. Арматор не горел желанием быть мобилизованным под знамена Его Величества Георга III и на требование проследовать под конвоем к месту сбора новобранцев ответил ударом шпаги.

И дальше все закрутилось стремительной каруселью – случайный выстрел умирающего английского солдата привлек внимание таких же точно команд, и буквально через полчаса тихая лондонская улица стала местом грандиозного сражения. Ночь вообще не самое лучшее время суток для ведения боя, и для любой армии, кроме русской, подобное столкновение становится фатальным. А тогда именно англичанам пришлось тяжко – уходившие по крышам гусары долго еще с нескрываемым удовольствием прислушивались к грохоту «дружественного огня» и заключали пари о потерях противоборствующих сторон. Впрочем, как утренние, так и вечерние газеты промолчали не только о результатах перестрелки, но и о самом факте ее наличия.

За неделю пришлось сменить четыре квартиры – в трех хозяева оказались столь подозрительными, что совсем было собрались сообщить властям о постояльцах, а из последней опять уносили ноги, прорываясь с боем. Чертовы рекрутерские команды явно задались целью поставить под ружье все мужское население Лондона и не оставили без внимания самые мерзкие трущобы, куда приличным людям и заглядывать не стоит. Или солдат Его Величества нельзя отнести к приличным людям?

– Может быть, избавимся от бумаг, месье? – Маркиз де Бонжелень уже не в первый раз за сегодняшнюю ночь предлагал уничтожить мешок с документами, весившими не менее полутора пудов. – После войны я оформлю новые, в сто раз лучше настоящих.

Мишка промолчал. Он устал объяснять французу, что голова самого арматора стоит гораздо меньше любого листочка из его тяжелого мешка. Расписки, купчие, векселя… В свое время Федор Иванович Толстой получил от императора Павла Петровича список земельных участков, предприятий и людей, подлежащих покупке всеми правдами и неправдами. Их принадлежность Российской империи может и не афишироваться, но в любом случае не должна вызывать сомнений у любого разумного человека. И сколько в том мешке полезного, начиная от закладных на верфи Портсмута и заканчивая аналогичными документами на половину Оркнейских островов с гаванью Скапа-Флоу.