Сипяга оказался легок на помине, и не успели князья глазом моргнуть, как биармский боярин крикнул, высунув голову из проема дверей:

– Путь свободен, князь Волох.

В подтверждение этих слов из подвала потянулись мечники, усталые, но довольные успешно завершившимся делом.

– Всех убитых людей подобрать, – приказал им Волох. – Понесем их вниз, дабы похоронить с честью.

– А что с ориками делать? – спросил Сипяга.

– Пусть их Студень хоронит, – криво усмехнулся князь.

В подвал Волох шагнул первым, но в проеме остановился, словно вспомнил что-то важное:

– А где Велена?

– Я здесь, князь, – послышался спокойный женский голос.

Князь Волох видел вампиршу последний раз лет двадцать тому назад, в саду асского боярина Бутуя, но опознал ее сразу. Велена почти не изменилась. Все так же черны были ее волосы, все так же призывно сияли ее карие глаза, а совершенные формы тела могли свести с ума любого мужчину.

– Эх, – крякнул князь Хорс, – и уродится же такая красота. Жаль, что порченая.

Едва заметная улыбка промелькнула по алым чуть припухшим губам вампирши, а узкая ладонь взметнулась к потолку, словно пыталась предостеречь сколотского князя от поспешных выводов. Тело Велены было затянуто в красную материю, привезенную, судя по всему, издалека и стоившую, видимо, ее доброхоту немалых денег. За всем этим режущим глаза великолепием как-то потерялся спутник вампирши, облаченный в черные штаны и куртку из выдубленной бычьей кожи. Меж тем внешность этого человека тоже была весьма примечательной. Худое лицо его, обрамленное копной седых волос, в свете чадящих факелов казалось мертвенно бледным, как у покойника. И только пронзительно синие, горящие безумным огнем глаза настаивали на том, что их обладатель еще жив и более того, готов бросить вызов едва ли не всему миру.

– Да это княжич Ратмир, – воскликнул князь Хорс, потрясенный неожиданной встречей. Княжич-изгой никак не отреагировал на слова старого знакомого, даже бровью не повел в сторону сколота, и лишь его рука, затянутая в кожаную перчатку, словно бы невзначай опустилась на крестовину висевшего у пояса меча.

– Тебе следует поторопиться, князь Волох, – сказала Велена. – Студень может вернуться еще до рассвета.

– А что нам тот Студень, – засмеялся Сипяга. – У нас под рукой пять сотен мечников. – Воля твоя, боярин, – метнула в его сторону недовольный взгляд Велена. – Боюсь только, что для Студеня не прошли даром двадцать лет, прожитых в обнимку с жар-цветом, и он очень много почерпнул из этого сосуда божественных знаний.

Скорее всего, вампирша была права, и Волоху не хотелось в эту ночь, после блестяще одержанной победы, затевать еще одну кровопролитную битву, теперь уже с родным братом.

– Веди, – приказал Велене князь Биармии и чуть посторонился, давая вампирше дорогу.

Князь Хорс и царь Таксак, сгорая от любопытства, тоже полезли в подвал вслед за Волохом. Компания подобралась приличная, ибо сколотские бояре и сарматские беки не захотели отставать от своих вождей. Подземные сооружения замка Цепень не уступали наземным. Боярин Ермень даже отметил вслух определенное сходство между Цепенем и Асгардом, словно строились они в одно время и по единому проекту. Предположение было смелым, но не лишенным оснований. Хотя замок, построенный троллем Ильмом, все же сильно уступал по размерам Асгарду, к созданию которого приложил руку сам Перун. Видимо, вампирша Велена не раз прежде бывала в подземной части замка Цепень, во всяком случае, она довольно уверенно вывела своих спутников к дубовой двери, окованной железными полосами. Дверь была заперта, но это не смутило Велену. Она вынула из рукава своего роскошного платья сияющий кристалл и прошептала магическое заклятье, слов которого никто не разобрал. Дверь треснула по всей длине и через мгновение рассыпалось прахом. Волох первым шагнул через порог и замер недвижимо у входа. Волшебный дар богов он узнал с первого взгляда. Правда, в этот раз сосуд был закупорен серебряной крышкой, а значит, можно было не опасаться дурмана, исходящего от него.

– Это жар-цвет? – спросил удивленный царь Таксак и тем самым вывел Волоха из оцепенения.

– Да, – бросил через плечо князь Биармии, – это он. Дар богов, несущий в себе мудрость Прави.

Волох осторожно взял сосуд за горлышко и снял его с постамента, на котором жар-цвет простоял без малого двадцать лет. Князья, бояре и беки, ждавшие, что за этим последует ну хотя бы гром небесный, были слегка разочарованы обыденностью происходящего. В конце концов, каждый из них не раз держал в руках подобные сосуды, отлитые из золота или серебра. Так почему же именно этому, ничем особо не примечательному, доверено хранить столь важную для мира Яви тайну?

– Может, Студень его подменил? – выразил вслух сомнения окружающих царь Сарматии. – Нет, – покачал головой Волох. – Сосуд тот же самый. Я узнаю руны, начертанные на его боках. Но дело не в оболочке, благородный Таксак, а в содержимом. Стоит мне открыть эту крышку, как мир начнет меняться в соответствии с волей того, кто заполнил это сосуд божественным знанием.

Царь Сарматии на всякий случай отодвинулся чуть в сторону от князя Биармии, но Волох явно не собирался вдыхать божественный аромат в подземелье замка Цепень. Теперь, когда жар-цвет был в его руках, следовало сохранять выдержку и не совершать поспешных и опрометчивых поступков.

– Я бы посоветовался с волхвами, – заметил князь Хорс.

– Мы обязательно сделаем это, как только вернемся в замок Кремень, – кивнул головой Волох. – А теперь нам нужно выбраться из логова ориков как можно скорее, пока не вернулся хозяин.

Предложение князя Биармии было разумным и с ним немедленно согласились все присутствующие, гурьбой повалившие к выходу. Во дворе замка Цепень мечники ссорились из-за богатой добычи, и князьям пришлось вмешаться в их спор, дабы предотвратить кровопролитие.