— Быстренько прощаемся с Хорстом и идем занимать места на трибуне, — парни обернулись в мою сторону и смерили тяжелым взглядом. — Ну, не расстраивайтесь, потом вместе помянем… В смысле, победу отпразднуем!

На меня посмотрели как на врага народа и вроде как даже собрались бить, но неожиданно вмешался Хорст.

— Зазнайка права, — поднимаясь со скамейки, сказал он. — Вам уже пора на трибуну.

Темные дружным гуськом потянулись к выходу, оставляя нас наедине.

— Ты мой друг до тех пор, пока я вам помогаю, — на всякий случай прошептала я. — Помни это.

Крысеныш закрепил эластичный бинт, скрестил руки на груди и смерил меня тяжелым взглядом. Минуту мы стояли молча, а потом блондин ухмыльнулся, причем настолько гадко, как умеет делать только он.

— И в чем же будет заключаться твоя так называемая помощь?

«Слушайте, а чем он, собственно, так не доволен, — возмутился здравый смысл. — Мы ведь изначально сговаривались на драку с Чифом».

«Да он нам должен в ножки кланяться за такую неоценимую помощь», — поддержало чувство собственной важности.

«А можно, чтобы не кланялся, а целовал?» — Внезапно вмешалось растревоженное либидо.

«Мы не против», — хором ответили ноги и задрожали потому, как Хорст сделал два плавных шага навстречу.

— Так чем ты можешь помочь? — Нетерпеливо повторил блондин, снисходительно посматривая сверху вниз.

Я медленно выдохнула, стараясь угомонить внезапную аритмию:

— Год назад Чиф сломал правое плечо. Перелом был сложный, но его быстро вылечили.

— И? — Поднял брови парень. — Кости срослись, он в норме. Так зачем мне это?

— Час назад резко сменилась погода и сейчас у него дико ноет плечо, — пояснила я и, осознав, что времени мало, скороговоркой принялась перечислять: — Он любит использовать прямые удары в корпус. Уходит в защитный блок, оставляя левое колено под ударом, а еще…

— Это все так мило с твоей стороны, — кисло улыбнулся Темный, — но я уделаю этого малыша и без твоих «ценных» советов.

Я сжала кулаки, зажмурилась для храбрости и выдохнула:

— Ты должен проиграть…

Сильные руки легко подхватили меня за талию и оторвали от пола, а в следующее мгновенье я уже была прижата к стене.

— Повтори, — злой шепот обжег щеку не хуже чем пламя свечи.

Я зажмурилась еще сильнее, всерьез полагая, что в данном состоянии Хорст может убивать взглядом.

— Вы будете драться три раунда, — мысленно упрашиваю Богиню, подарить мне разум и больше никогда не связываться с Крысенышем. — Ты должен упасть в первом, — руки, сжимающие мою талию, стали еще жестче, и я поспешила добавить: — Зато во втором, ты с величайшими усилиями вырвешь у Чифа победу…

— Дай угадаю, — недовольно перебил взбешенный парень, — в третьем я свалюсь замертво?

— Ну, если тебя так сильно директор Рохан пугает, то возможно, — не удержалась я и прикусила язык.

Тело обдало жаром так, словно меня кинули в перетопленную баню, и я скорее почувствовала, чем услышала, как Крысеныш приблизился ко мне вплотную.

— Открой глаза, — повелительным тоном велел он, и я послушно взмахнула ресницами, чтобы обнаружить перекошенное гневом лицо Хорста в каких-то паре сантиметрах от своего. — Ты меня боишься?

Я задохнулась от неожиданно сухого и одновременно горячего воздуха, рванувшего в легкие, и энергично закивала.

Крысеныш победно усмехнулся, после чего грубо укусил меня за нижнюю губу и поставил на пол.

— Если в тебе есть хоть капля благоразумия, больше никогда не играй со мной, — нависая сверху, рыкнул он и, оттолкнувшись от стенки руками, развернулся и пошел к скамейке.

Пользуясь моментом, я осторожно шмыгнула за дверь и позорно сбежала из раздевалки. Ну его нафиг, этого психованного Крысеныша!

— Как ваше настроение? — Весело крикнула Натка в микрофон и тут же зажала ушки. — Ого! Вижу, этой ночью никто не спал… и спать не собирается!

Трибуны восторженно заголосили, требуя хлеба и зрелищ, точнее драки и ставок.

Я улыбнулась, ожидая своего выхода, поправила складки белоснежного платья и еще раз оглядела Натку.

Для такого серьезного мероприятия, она перерыла почти весь гардероб, постоянно кривя идеальные губы и сокрушаясь, что ночью все бутики закрыты.

В конечном итоге, ведьма решила позиционировать себя как главный судья процесса между Светом и Тьмой. Правда, из всего облика работника правосудия она выбрала только молоток и чаши весов, нарисованные на груди ну очень короткого черного платья.