Но сразу же обнаружилось – Казимир затеял игру не напрасно. Новгородский архиепископ Евфимий и тверской епископ Моисей под разными предлогами уклонились от участия в соборе. Оставили за собой возможность сменить ориентацию. За Моисеем стоял Борис Тверской, под его покровительством епископ чувствовал себя в полной безопасности. А Евфимий вместе с Борецкими возглавлял пролитовскую партию. Создание новой митрополии они восприняли вполне определенно: Казимир их не бросит! Яжелбицкий договор с великим князем сразу нарушили. Евфимий начал переписываться с Григорием Болгарином, а посадник Иван Щока поехал в Литву, и король прислал в Новгород своего князя Юрия Семеновича. Вечевики на радостях отдали ему под управление Ладогу, Копорье, Ям, Орешек, Старую Руссу.

Кроме Новгорода немало хлопот доставляла Вятка. Шемяки давно не было в живых, но его прежние соратники так и не угомонились. О подчинении великому князю не вспоминали, податей не присылали. Вятская вольница любила и просто пограбить. Ватаги ходили на лодках по Волге и Каме, захватывали суда, громили деревни. Повадились нападать на устюжские земли, сожгли городок Гледен. Темный несколько раз пытался одернуть разбойников. Наконец, в 1458 г. на Вятку отправилось войско под началом Семена Ряполовского, Ивана Горбатого Шуйского и Григория Перхушкова.

Но и московские бояре не всегда проявляли себя надежными. В дальних лесах их никто не контролировал. Когда добрались до вятских крепостей, местные жители отстегнули воеводам богатые «посулы». Те изобразили осаду, постояли и приказали сниматься в обратный путь. Некрасивая история вскрылась, но великий князь оказался в затруднении. Бояре-то были ближайшими. Горбатый Шуйский – троюродный брат, Ряполовский спасал сыновей от Шемяки. Если наказать, как бы не обиделись самые верные. Пришлось ограничиться выговорами, а наказали одного Перхушкова, заковали в кандалы и сослали в Муром. Хотя карать только младшего было не слишком справедливо. Подержали для отстрастки и выпустили под поручительство…

Но в семье государя уже вырос другой военачальник – родной, безусловно верный. Его сын Иван. Вырос он во всех отношениях. Вымахал очень высоким, даже сутулился: приходилось постоянно пригибаться в сенях, проемах дверей. Иваном Великим его сперва прозвали за рост, а уже потом за дела. В 18 лет он стал отцом, 16-летняя супруга подарила ему первенца, Ивана Молодого. А оборона на Оке стала постоянной обязанностью наследника. Здесь он набирался опыта, а способностей ему было не занимать.

Летом 1459 г. донеслись тревожные вести – на Русь готовится нагрянуть вся Большая орда Кучук-Мухаммеда. Отец назначил Ивана командующим. Под его начало были переданы лучшие воеводы. Но они почти каждый год воевали вместе, привыкли понимать друг друга. Развернули полки по берегу Оки, выслали разведку, определили, куда движутся татары. На бродах их встретили ядра пушек, ливни стрел и пуль. А пока они лезли через реку, наполняя ее трупами, великий князь Иван перебрасывал к опасным местам конницу со спокойных участков. Приказал ей контратаковать, и ордынцы «побегоша».

Врагов переколотили немало, не допустили разорения родной земли, а потери русских оказались ничтожными, в полках недосчитались лишь нескольких убитых, да кое-кто получил ранения. По Москве переливчатой радостью трезвонили колокола, чествовали защитников державы. Победа была столь значительной, что святитель Иона отметил ее особым образом, к Успенскому собору Кремля велел пристроить придел Похвалы Божьей Матери. А 19-летний Иван учел на будущее – отлаженная оборона на речном рубеже выглядела куда более эффективной, чем рискованные и кровопролитные полевые сражения.

Ну а Вятка никуда не делась. На нее выступили осенью. Рать повели уже другие воеводы, Иван Иванович и Иван Юрьевич Патрикеевы и Дмитрий Ряполовский. «Посулов» не принимали, вятчанам не «норовили». Соответственно, и результаты стали иными. Воины смело и умело бросались на приступ, взяли два городка, Орлов и Котельнич, обложили вятскую столицу Хлынов, и она сдалась. Лесная республика повинилась, целовала крест не шалить и исполнять все, «чего хотел государь князь великий». Ничего большего Василий II от Вятки не требовал.

Никуда не делся и Новгород. Там умер Евфимий, и великий князь с митрополитом деятельно подключились к выборной кампании. Поддержали своих сторонников из местного духовенства, и на пост архиепископа удалось провести игумена Отенской пустыни Иону. Он был убежденным противником отделения от Москвы, приехал для рукоположения к митрополиту Ионе. С ним прибыли несколько бояр «промосковской» партии. Государь и митрополит обсудили с гостями, как бы повернуть обстановку в республике в нужное русло. Пришли к выводу, что сближению Новгорода и Москвы должна помочь вера. Вернувшись домой, архиепископ постарался спровадить литовского князя, а Василий II объявил, что собирается в Новгород на богомолье, поклониться здешним святыням.

Но в Москву обратились и псковичи. У них проблемы были старые – немцы замучили, пожгли пограничные села и церкви. Псков принял к себе на княжение зятя Шемяки Чарторижского, он понравился горожанам, государя просили оставить его наместником и добавить войск. Ради общей пользы Темный согласился простить давнего врага, утвердить псковским князем. Условие поставил единственное – чтобы литовец принес присягу служить ему. Но от присяги и службы Русскому государству отказался сам Чарторижский. Предпочел уехать в Литву мириться с Казимиром.