Хотя даже сейчас накал битвы не уменьшился! На острие прорыва осталась одна 4-я танковая армия Лелюшенко. Она вышла к реке Нейсе, захватила плацдарм на левом берегу. Но немцы за ней сомкнули фронт, окружили и насели с разных сторон. На выручку снова поспешила армия Рыбалко – ей во фланг врезались три вражеских дивизии. Однако вслед за танкистами уже выдвигались наша пехота и артиллерия. Атакующих немцев перемололи. К 24 февраля 1-й Украинский фронт утвердился на Нейсе. Но после тяжелых боев он был снова вынужден остановиться [64].

Маневрировать силами пришлось и на другом фланге, у Балтики. По изначальным планам, 2-му Белорусскому фронту вообще предстояло наступать не на запад, а на восток. После прорыва к морю он должен был двигаться на Кенигсберг. Вместе с 3-м Белорусским фронтом навалиться на эту крепость с нескольких сторон. Когда стало известно, что в Померании изготавливается группа армий «Висла», 2-й Белорусский получил приказ развернуться в противоположном направлении. Рокоссовский блестяще справился с задачей. Несколько армий, массу техники и артиллерии он сумел скрытно и буквально за несколько дней перебросить за 200 км. За эти же считаные дни командирам и штабам предстояло разработать планы новой операции.

Очень непростой операции. Перед нашими войсками лежали укрепления «Померанского вала» – он строился еще до войны по границе с Польшей, а теперь наращивался. Этот «вал» состоял из трех полос обороны. Первая – из 5 линий траншей с дотами и капонирами, вторая из 2 линий. В распоряжении Гиммлера имелось 30 дивизий, из них 8 танковых. Плюс батальоны фольксштурма. Побережье прикрывали огнем линкоры и крейсера германского флота.

Но советские армии хорошо освоили искусство прорыва обороны, даже самой мощной. 10 февраля ударила артподготовка. За пять суток упорных боев наши части преодолели первую полосу «Померанского вала». Пять дней – пять линий. Был захвачен город Хойнице, где сходились 8 шоссейных и 6 железных дорог. Единая система обороны оказалась расчлененной. Однако враг опомнился, Гиммлер бросил всю массу своих соединений в контратаки. Столкнулись в жарких встречных схватках, войска Рокоссовского с трудом сдерживали напор, на некоторых участках попятились [107].

Сталин, Жуков и генштабисты обсудили ситуацию и сошлись во мнении, что затягивать операцию или оставлять ее незавершенной совершенно не в наших интересах. Решили, что лучше сдвинуть бросок на Берлин еще на пару-тройку недель, но группировку Гиммлера раздавить окончательно. На север, на Померанию, были повернуты пять армий 1-го Белорусского фронта, в том числе две танковых. Они нахлынули прямо во фланг германским клиньям, таранящим войска Рокоссовского. Но даже такая весомая добавка не принесла перелом в сражении. Гиммлер быстро перегруппировал подчиненных, и навстречу советской бронированной лавине швырнул свою, 6 танковых дивизий. Она столкнулась в лоб с русскими авангардами, отбросила их на 10–12 км.

Теперь остановились оба фронта, Рокоссовского и Жукова. Но остановились только для того, чтобы подтянуть к передовой побольше тяжелой и сверхтяжелой артиллерии, получше организовать ее удары. 24 февраля 2-й Белорусский обрушил на немцев море огня, возобновил натиск. Гиммлер клюнул, снова развернул на него свои резервы, а 1 марта 1-й Белорусский подал куда более мощный голос. На нескольких участках оборону сломили. Танковые армии стали продвигаться вперед, и возле Бельгарда наконец-то обрисовался первый котел. В него попали четыре дивизии СС, их добивали три дня. Гиммлер засуетился затыкать дыры. Перед нашими наступающими войсками стали возникать датские, голландские, французские части СС, офицерские и унтер-офицерские школы, штрафные батальоны. Но их с ходу опрокидывали штыками, плющили танковыми гусеницами. 5 марта танковая армия Катукова затормозила у Балтийского моря. Группу армий «Висла» рассекли надвое [57].

Оба вражеских скопища растерянно заметались, а их дробили дальше. Несколько корпусов окружили возле Альтдама. Ликвидировали за пять дней – около 40 тыс. неприятелей перебили, 12 тыс. сдались. Немцы стали отходить к портовым городам. В надежде, что их эвакуируют, жестоко отбивались. Бои на подступах к Кольбергу продолжались две недели. А штурмовать город пришлось пять суток – без перерывов, днем и ночью. Порт Гдыня был укреплен еще сильнее. Его опоясывали долговременные позиции, каменные дома в городе были превращены в огневые точки, улицы перекрыты баррикадами. По нашим войскам вели огонь 10 германских кораблей и 12 батарей береговой артиллерии. Но Гдыней овладели за три дня, взяли 18 тыс. пленных.

А самой мощной крепостью в Померании был Данциг (Гданьск). Но его форты раздолбили бомбами и тяжелыми снарядами, специально подготовленные группы саперов подбирались к казематам, взрывали их. Город взяли за два дня. Остатки 2-й германской армии откатились на косу Хель в устье Вислы. Они дрались с отчаянием обреченных, и было решено прекратить атаку. Просто блокировать косу – и куда они денутся? Так и просидели до конца войны. В целом же, группа армий «Висла» только убитыми потеряла 90 тыс. солдат и офицеров. 100 тыс. набрали в плен. Насчитали 850 трофейных танков, 5,5 тыс. орудий, 430 самолетов, 3 крейсера и 20 других кораблей.

Кстати, быстрое падение Гдыни и Данцига вогнало германское командование в шок. На города-крепости возлагались очень большие надежды. В тылу 1-го Белорусского фронта оставалась Познань с 60-тысячным гарнизоном, в тылу 1-го Украинского – Бреслау (80 тыс. защитников) и Глогау (18 тыс.). В ставке фюрера строили расчеты, что русским придется выделить для осады значительно превосходящие контингенты. Крепости свяжут их, а держаться смогут долго, истребляя атакующих. Но подобные надежды не оправдались. Неприятельские гарнизоны в тылу и впрямь доставляли нашим войскам немало хлопот. Однако сил они оттянули гораздо меньше, чем котлы под Сталинградом или Корсунем-Шевченсковским. Под Познанью была оставлена 8-я гвардейская армия, под Бреслау – 6-я, под Глогау – несколько дивизий 3-й гвардейской.