Хотелось надеяться, что это первое и последнее убийство. Увы, оставалось лишь уповать на то, что никто из учеников Леонардо не станет очередной жертвой смертоносной стрелы прежде, чем герцогская летательная машина будет, наконец, построена и обеспечит нам победу над врагами Милана.

Мастер дождался, когда ученики закончат вечернюю трапезу и соберутся в мастерской, и только тогда сообщил нам о смерти Константина. Он говорил, и на его красивом лице как будто застыла маска горя. Это был уже печально известный мне рассказ о кровожадных разбойниках и быстрой смерти нашего товарища на дороге, ведущей из Милана.

— Но я хочу заверить вас хотя бы в одном, — произнес Леонардо, когда мы разразились удивленными возгласами, отказываясь поверить в смерть нашего славного товарища. — Знайте, что ваш друг погиб, храбро защищая своего учителя. Скажу честно, я опечален этой потерей и вместе с тем горжусь моим добрым и смелым учеником. Клянусь, будь у меня такая возможность, я бы сам подставил себя под стрелу вместо него!

— Мастер, мы должны отомстить за него! — раздался за моей спиной громкий крик, перекрывший сдавленные стоны и проклятия.

Голос принадлежал Бернардо, самому младшему из нас. С него вполне можно было рисовать херувимов для фресок Леонардо. У Бернардо было круглое румяное лицо и кудрявые каштановые волосы, нимбом венчавшие голову. Сейчас он весь дрожал от гнева; пухлые щеки горели огнем, в глазах блестели слезы.

— Мы должны найти злодея, отнявшего жизнь у Константина, и убить его! — воскликнул он, потрясая кулаками. — Мастер, разрешите мне отправиться на его поиски, и я непременно найду убийцу!

— Я пойду вместе с тобой! — поддержал его Томмазо. — А ты, Паоло? Ты, Тито? И вы, все остальные? Вы пойдете с нами?

Ученики ответили ему утвердительными возгласами. Я поймала себя на том, что жажда мести охватила и меня, и я, сжимая кулаки, требую возмездия вместе со всеми.

— Ваша преданность нашему славному Константину достойна восхищения, — ответил нам мастер, дождавшись, когда мы, наконец, замолчим. — Но такое смелое предприятие по силам лишь воинам нашего славного герцога. Небольшой отряд уже выехал из замка после моего возвращения, и теперь прочесывает местность вокруг города в поисках напавших на нас злодеев.

Его беглый взгляд задержался на мне на пару секунд, и я поняла, что он хочет, чтобы я услышала его слова. Кроме того, он еле заметно кивнул мне.

Этот жест уверил меня в том, что герцогская стража действительно прочесывает холмы и лесистые равнины вокруг Милана. И пока разбойники, которых они ищут, являются лишь вымыслом Леонардо, настоящий убийца, вполне возможно, бродит по городским улицам. Солдаты наверняка получили приказ искать подозрительных лиц, независимо от того, одеты те в лохмотья грабителей с большой дороги или же кутаются в плащи, как тот загадочный незнакомец.

В следующий миг Леонардо, к моему удивлению, добавил:

— Однако хотя герцогские стражники и заняты поисками убийцы за стенами замка, это не значит, что в самом замке все безопасно. До тех пор, пока злодея не поймают, я заклинаю вас сохранять бдительность. Не ходите по улицам в одиночку и обращайте внимание на незнакомых вам людей.

Не знай я истинных обстоятельств того, что случилось, то наверняка удивилась бы словам учителя. Действительно, услышав слова Леонардо, несколько моих товарищей недоуменно переглянулись.

— Мастер, а что будет с Константином… То есть, хотелось бы знать, его похоронят здесь?

Этот вопрос задал Давид, один из старших учеников, — белокурый жилистый юноша худощавого телосложения, сдержанный, известный своей рассудительностью. Подмастерья считали его миротворцем. Давид всегда улаживал ссоры и мирил тех, кто по какой-то причине поругался с друзьями. Я знала, что они с Константином были близкими друзьями. Не удивительно, что в голосе Давида слышалось неподдельное горе, а его тонкие черты исказила не по-юношески скорбная маска.

Леонардо кивнул.

— Большинство его родственников умерли, другие живут на островах Греции, — ответил он. — Так что кроме нас его некому проводить в последний путь. Мы устроим ему достойные похороны, и он найдет последнее успокоение завтра на нашем кладбищенском дворе.

Учитель замолчал, и я заметила на его лице то же самое скорбное выражение, что и в те минуты, когда он держал на руках бездыханное тело Константина. Редко кто из мастеров так переживает за своих учеников, как переживает Леонардо, сказала я себе, смахивая с глаз слезы. Константин тоже любил учителя и был искренне предан ему. Именно это и вселяло в меня уверенность, что он не мог замыслить против Леонардо что-то худое. Он бежал к учителю в последние минуты своей жизни, пытаясь о чем-то предупредить.