Шрифт:
Звонкий девчоночий голосок выпалил скороговоркой: «Как я рада, мама позволила мне пойти в театр, я иду на спектакль. Ах! Тир-лир-ло, как прекрасен мой шато, тир-лир-ло, в нем я буду королевой, тир-лир-ло!»
Послышались восхищенные восклицания, и Жозеф тоже не смог сдержать улыбки. В этом царстве игрушек он невольно вспомнил свое детство: как в далеком 1879 году шел, держась за руку матери, по Большим бульварам, где каждый год в декабре рядами выстраивались ярмарочные ларьки. Уличные торговцы расхваливали свой товар перед прохожими, желающими приобрести недорогие подарки к Рождеству, размахивая полишинелями [93] , дудочками и барабанами. Перед прилавком с заводными игрушками Жожо встал как вкопанный. Ему страстно хотелось иметь маленького человечка, толкающего перед собой тележку.
93
Полишинель – кукла или вырезанная из картона фигурка с горбом спереди и сзади, в колпаке, изображающая комический персонаж французского кукольного театра или карнавала. – Прим. перев.
– Сколько? – спросила Эфросинья после короткого раздумья.
– Шесть су, – ответил торговец.
Мать выудила из кошелька все монеты, но двух су не хватало.
– Я уступлю вам, мадам, – смилостивился продавец.
Не веря своему счастью, Жожо прижал игрушку к груди. Потом, придя домой, он поставил ее на сундук и до вечера не сводил с нее глаз. После этого им с матерью пришлось питаться яблоками и хлебом, пока в кошельке снова не завелись деньги. Позже Жожо купили лото и маску из папье-маше, но человечек с тележкой навсегда остался его самой любимой игрушкой. Он, наверное, до сих пор валяется где-нибудь в углу сарая на улице Висконти.
Теперь заводные игрушки стали более сложными. Куклы в красивых платьях не только двигали руками и ногами, но и разговаривать умели.
Пройдя мимо петрушек и швейных машинок, стоивших почти как настоящие, Жозеф заинтересовался лошадкой на колесиках, с хвостом из настоящего конского волоса и красным кожаным седлом. Глядя на нее, Жозефу захотелось стать маленьким мальчиком. Увы, в прошлое нельзя вернуться. Он смотрел на игрушки и размышлял, как поступить: купить Дафнэ куклу и игрушечную посуду – или праксиноскоп [94] ?
94
Праксиноскоп – оптический прибор, запатентованный в 1877 году Эмилем Рейно, – первое устройство, в котором кинематографический принцип смены отдельных кадров уступил место видео– и телевизионному принципу развертки – постепенной частичной замене одного кадра другим. – Прим. перев.
– Вам помочь, месье?
– Какие у вас есть развивающие игрушки?
– Скачущие лошадки, книжки с картинками, головоломки, калейдоскопы, волчки, – произнес продавец, очень бледный мужчина лет пятидесяти.
– Вы месье Дюкудре? Лазар Дюкудре?
Продавец пристально посмотрел на Жозефа.
– Дайте подумать. Может, я человек с полыми костями?
– Что за тарабарщина? – оторопел Жозеф.
Посмеявшись над своей шуткой, продавец, казалось, проснулся.
– Я имею в виду Овидия [95] . Это загадка, молодой человек, а загадки – моя страсть. А ну-ка, ответьте, что это: четыре девушки гонятся друг за другом, но никогда не смогут друг друга поймать?.. Неужели не догадались? Четыре колеса повозки! Ладно, шутки в сторону. Лазар, выйди к нам [96] !
95
Каламбур заключается в том, что Овидий по-французски пишется Ovide и совпадает по звучанию со словосочетанием os vides, что в переводе означает «полые кости». – Прим. перев.
96
Дюкудре намекает на текст Нового Завета о воскрешении Лазаря. – Прим. перев.
Жозеф растерялся: казалось, у этого человека не все дома.
– Я… э-э-э… меня направил к вам наш общий знакомый, – пробормотал он. – Мы оба коллекционируем миниатюрные модели железных дорог. Его зовут месье Вандель. Он сказал мне, что покупал их у вас.
Лазар Дюкудре вытаращил на него глаза.
– А, старик Донатьен! Как его дела? Бедняга, ему не повезло! Он ведь тяжело болен… Кстати, вот вам еще загадка: в начале и в конце она коротка, а в полдень достигает максимальной длины. Что это? Ну же, я имею в виду тень, а вы…
– Месье Вандель покинул наш бренный мир, – прошептал Жозеф.
Лазар Дюкудре как будто растерялся.
– Черт возьми! – воскликнул он. – Рен! Иди сюда!
Курносая женщина отложила куклу и приблизилась.
– Здравствуйте, мадам. Да, Донатьен умер. Это случилось в тот самый день, когда произошла катастрофа на вокзале Монпарнас, – уточнил Жозеф. – Мадам Перошон не пустила меня в комнату брата, но я мельком видел тело.
– Господь смилостивился над несчастным и послал за ним поезд, который увез его на Небеса, – со скорбным видом произнесла мадам Дюкудре.
– А мы так и не собрались навестить его. Теперь уже поздно, – пробормотал ее муж. – Но нам никто не сообщил о его кончине.
– Это было в газете. – Жозеф показал им вырезку с объявлением в черной рамке.
Мадам Бернадетта Перошон и ее сын Эрик выражают признательность всем тем, кто счел своим долгом присутствовать на мессе в соборе Нотр-Дам в субботу 16 ноября, через три недели после того, как Донатьен Вандель покинул этот мир.
– А знаете, что такое: черный днем и белый ночью? Не догадались?.. Кюре.
– Лазар, прекрати, – шикнула на него супруга. – А что это за газета?
– «Фигаро».
– Мы читаем только «Ле Тамп», – заявила Рен довольно резко, но затем, смягчившись, спросила участливо: – Давно вы с ним знакомы?
– С тех пор как я поселился в доме номер 5 на улице Депар, то есть уже два года, – выпалил Жозеф первое, что пришло в голову.
– Это он рассказал вам про нас?
– Да, дорогая, месье пришел к нам по рекомендации Ванделя, он тоже коллекционирует миниатюрные железные дороги.