Наконец, он почувствовал под ногами твердую почву. Бледноватый свет керосиновых ламп освещал длинный тоннель. Жозеф продвигался вперед, стараясь не вдыхать влажный воздух, насыщенный резким запахом грибов. Вскоре туннель расширился, и вдалеке стали видны движущиеся тени. Убедившись, что попал не в логово дракона, а на плантацию шампиньонов, Жозеф некоторое время наблюдал за работниками, наполнявшими корзины, пока один из них не окликнул его:

– Что вы здесь вынюхиваете?

– Я хотел бы поговорить с Эваристом Вуазеном, у меня к нему срочное дело.

– Вы слышали, «он хотел бы»?! Что ж, приятель, тогда бегите прямиком в морг, Эварист уже пять дней как там!

– Он умер?! – выдохнул Жозеф, испуганно глядя на собеседника, молодого парня в рубахе с закатанными рукавами.

– Мертвее некуда! – спокойно ответил тот.

– Это был несчастный случай?

– Если это несчастный случай, значит, толстяк Луи подал ему жавелеву воду [113] вместо обычного пойла. Он и нашел труп Эвариста в пятницу вечером. Теперь толстяк Луи за решеткой.

Жозеф взбирался вверх по ступенькам с такой скоростью, словно за ним гнались по пятам. Теперь его целью был полицейский участок.

Комиссар разгадывал ребус в местной газете. Неохотно прервавшись, он выслушал Жозефа и уставился на него, задумчиво теребя бороду.

– Неужели газетчикам больше не о чем писать? Смертью от отравления сейчас никого не удивишь. Как бы там ни было, вы опоздали, один из ваших коллег тут уже побывал. Право слово, вы, репортеры, чуете трупы за версту!

– Я работаю на «Пасс-парту». А тот репортер какое издание представлял?

– Он беседовал не со мной, а с Гутье.

– Может, и мне обратиться к этому вашему сотруднику?

– Его сейчас нет на месте: он ловит одного карманника.

– Возможно, тот человек обманул вас и на самом деле он вовсе не газетчик?

– А почем я знаю, что вы говорите правду?

Жозеф с оскорбленным видом предъявил удостоверение, которое ему выдал по его просьбе Изидор Гувье, хроникер «Пасс-парту».

– Ладно уж, – проворчал комиссар, вновь принимаясь за свою бороду, – скажу вам, что знаю, лишь бы вы оставили меня в покое. В пятницу 22 ноября около девяти часов вечера Луи Фортен, трактирщик из Карьер-Сен-Дени, прибежал в участок и в ужасе сообщил нам, что один из его клиентов отдал концы прямо в заведении. Я взял с собой двоих людей и прибыл туда. При виде жуткой гримасы, исказившей лицо покойного, я сразу заподозрил отравление. Тут возможны два варианта: либо самоубийство, либо убийство. Тело увезли на вскрытие, а бутыль с вином отправили на анализ. Результат уже известен, там был стрихнин. Луи Фортен на допросе нес сущий вздор: якобы Эварист Вуазен должен был встретиться с какими-то двумя женщинами, и это они передали ему бутылку москаде.

Комиссар громко расхохотался.

– Никогда не поверю, что трактирщик возьмет у кого-то бутылку вина, у него ведь есть свое. Луи утверждает, что те две девицы прислали ее Эваристу в качестве извинения за свое опоздание. Покопавшись в прошлом Фортена, мы обнаружили, что его уже задерживали за побои и членовредительство. Так что следствие склоняется в пользу версии убийства. К тому же, мадам Вуазен утверждает, что у ее супруга не было причин покончить с собой.

– Она живет здесь же, в Карьер-Сен-Дени?

– Вы что, собираетесь взять у нее интервью? – вскричал комиссар.

– Наши читатели должны знать все подробности.

– Не нравится мне это, но лучше я сам вам скажу, чем вы начнете расспрашивать всех подряд. Так вот, мадам Вуазен проживает на улице де Ла Грю. Что касается Фортена, то если он виновен, то ему не отвертеться. Дело ведь передали Аристиду Лекашеру.

– Инспектору Лекашеру?

– Да, его привлекли к расследованию вчера, когда версия самоубийства отпала, – неохотно признался комиссар. – А вы что, с ним знакомы?

– Только понаслышке.

– Поговаривают, что он получил должность благодаря своим связям, – буркнул комиссар.

«Мама, наверное, сказала бы, что эта лачуга до сих пор не развалилась только благодаря вмешательству Святого Духа», – подумал Жозеф, найдя по указанному комиссаром адресу странное сооружение из обломков кирпича, кое-как замазанных цементом, и кусков листового железа.

В дверном проеме появилась чумазая девчушка.

– Мели, кто там? – послышался визгливый женский голос.