— Комната, где меня держали, на следующем этаже. Личные апартаменты Уризена там же.

Вольф поднялся по первому пролету лестницы, которая им попалась. Он шел медленно, внимательно разыскивая ловушки. Все было в порядке. Властелины без неприятностей поднялись на следующий этаж и на минуту остановились. Чем ближе они подходили к Уризену, тем больше нервничали. Ненависть уступала перед былым трепетом, наполнявшим их сердца в детстве.

Они находились в огромном зале, стены которого, выложенные плитами белого мрамора, украшало множество барельефов, изображавших различные сцены из жизни Властелинов. Вот Уризен восседает на троне. Вот он стоит на лугу, окруженный резвившимися детьми. Вольф узнал себя, братьев, сестер и кузенов. То была счастливая пора, хотя и тогда время от времени их терзали смутные предчувствия грядущего, ненависти и тревог.

— Слышите грохот волн? — тихо спросил Теотормон. — Еще немного, и этот этаж тоже затопит.

— Хрисеиду, наверное, держат в той же камере, где томился ты, — сказал Вольф. — Веди нас туда.

Теотормон, отталкиваясь мощными ногами, пружинистой походкой направился туда, где столько времени провел в заточение. Он без колебаний находил дорогу в путанице комнат и переходов, казавшихся постороннему взгляду запутанным лабиринтом. Наконец он остановился перед высоким овальным входом из красного камня, украшенного пурпурными шероховатыми барельефами крылатых созданий. За проемом находился огромный зал, залитый тусклым светом.

— Вот здесь меня и держали, — сказал Теотормон. — Но я боюсь туда входить.

Вольф сунул копье в сводчатый проход.

— Подожди минутку, — посоветовал Теотормон. — Реле ловушки может срабатывать с опозданием, чтобы вошедший не мог спастись.

Вольф продолжал держать копье, считая секунды и прикидывая, как далеко удастся войти в помещение. Неожиданно в зале что-то ослепительно вспыхнуло, и Роберта отбросило назад.

Когда зрение вернулось, Вольф увидел, что половины копья как не бывало. В проходе веяло жаром, воздух наполнился запахом гари.

— Твое счастье, что пламя направлено вверх, — заметил Теотормон.

Ловушка занимала около двадцати ярдов. Дальше помещение могло быть безопасным, но как миновать смертельную преграду?

Вольф отступил на шаг и, швырнув в зал остаток копья, повернулся ко входу спиной. Снова последовала вспышка, высветившая на полу коридора тени Властелинов, из зала хлынула волна жара. Вольф повернулся и метнул в комнату стрелу, считая секунды. Ровно через три секунды стрела вспыхнула в пламени. Вольф объяснил спутникам свой план, и Властелины, спустившись этажом ниже, окунулись в воду. Затем они, мокрые, вернулись к сводчатому проходу. Вольф метнул стрелу. Последовала вспышка, и как только жар чуть-чуть схлынул, он опрометью кинулся в помещение. За ним помчались Теотормон и Лувах. У них было всего три секунды, чтобы преодолеть двадцать ярдов — времени немного, но достаточно. Пламя высушило намокшие одежды и слегка опалило волосы. Но преграды остались позади.

У дверей остались Ринтрах и Тармас. Ринтрах метнул стрелу и кинулся в раскаленный воздух. Вольф, наблюдавший за ними, заметил, что Тармас заколебался, и предупреждающе крикнул, советуя подождать и попытаться еще раз. Но Тармас не обратил на его слова внимания, а может быть, просто не расслышал их. Он понесся изо всех сил, и глаза его были широко раскрыты под кислородной маской. Вольф приказал всем отвернуться. Вновь последовала ослепительная вспышка, и одновременно раздался пронзительный крик. В лица Властелинов полыхнул горячий воздух, комнату заполнил запах горелой плоти и сожженной рыбьей шкуры, из которой были сделаны одежды. Останки Тармаса темной грудой лежали на полу и дымились.

Властелины молча отвернулись и, не говоря ни слова, направились через зал. Подойдя к следующему проходу, Теотормон после соответствующей проверки провел их в узкую дверь. Отряд вошел в полукруглую комнату длиной около ста ярдов. Вдоль стен стояло множество клеток, и все они, за исключением одной, были пусты. Вольф увидел ее обитателя первым.

— Уризен! — воскликнул он.

В клетке размером десять на десять футов имелось только тонкое одеяло, кран с питьевой водой, дыра в полу, заменявшая туалет, да автоматический раздатчик пищи. Человек в ней был худым и высоким. Лицо его все еще странным образом сохраняло соколиное выражение, но борода отросла ниже колен, а грязные спутанные волосы спадали до икр. Увидев клочья седины, Вольф понял, что отца держали здесь долго: даже прекратив принимать так называемое средство бессмертия, Властелины еще долгие годы испытывают воздействие препарата.

Уризен подошел к решетке, но держался осторожно, не прикасаясь к стальным прутьям. Вольф тихо приказал всем отступить, а сам приблизился к клетке. Остановившись в нескольких дюймах от нее, он спросил:

— Ты все еще ненавидишь нас так сильно, отец, что жаждешь нашей смерти?

Вольф поскреб прутья кончиком стрелы: по металлу тотчас побежали блики света.

Уризен печально улыбнулся и заговорил глухим, полным боли голосом:

— Дотрагиваться до решетки только болезненно, но не смертельно. Ах, Джадавин, ты всегда был самым хитрым! Кому бы еще удалось зайти так далеко? Никому — разве только Вале, да, возможно, Рыжему Орку.

— Так, значит, моей сестрице удалось пробраться сквозь все твои ловушки, да еще и поймать того, кто их расставлял! — произнес Вольф. — Она непрестанно убеждала нас, что ты по-прежнему царствуешь на троне. Она забавлялась, разделяя выпавшие на нашу долю невзгоды и изображая из себя союзницу. Я подозревал, что она в сговоре с тобой, но чтобы она... нет, это мне в голову не приходило.

— Я обречен, — сказал Уризен. — Мне не выбраться отсюда, да и ты не сможешь открыть клетку. Не сможешь, даже если бы захотел помочь мне. Впрочем, я все равно скоро умру. Вала ввела мне медленно действующую и болезненную культуру рака. Собственно говоря, она делала это уже трижды, и каждый раз, когда я был уже при смерти, вылечивала, возвращая здоровье.