Учитывая ситуацию, речь была длинновата, и Вольф запыхался. Тем не менее, следовало похвалить Теотормона, ведь тому ничего не стоит бросить их умирать, да еще посмеяться, когда они пойдут ко дну.

Теотормон задумчиво произнес:

— Ты хочешь сказать, что Уризен перехитрил сам себя?

Вольф кивнул.

— И как же я могу спастись?

— В воде ты быстрый и сильный, как тюлень. Ты можешь разогнаться так, что выскочишь на берег и поможешь вытолкнуть на сушу одного за другим нас. Я знаю, ты сумеешь это сделать.

Теотормон хитро усмехнулся.

— Чего ради я стану выталкивать вас в безопасное место?

— Если ты этого не сделаешь, то останешься один в этом страшном мире, — сказал Вольф. — Может, ты и выживешь, но будешь одинок. Сомневаюсь, что здесь найдется еще одна живая душа. Тебе не с кем будет обмолвиться словом. Кроме того, нужно будет разыскать врата, которые ведут из этого мира. Сможешь ли ты найти их один? Когда ты ступишь на землю, тебе понадобятся товарищи.

— К черту вас всех! — крикнул Теотормон и, не добавив ни слова, скрылся под водой.

— Теотормон! — воскликнул Вольф.

Властелины принялись звать беглеца. Но тщетно приподнимались они над водой и оглядывали поверхность реки, с отчаянием поглядывая друг на друга. Тот не появлялся. На их лицах теперь не осталось и следа былого высокомерия.

Неожиданно Вала вскрикнула и, всплеснув руками, исчезла под водой. Она скрылась так быстро, словно ее потащили вниз.

Прошло несколько секунд. Наконец на поверхности показалась маслянистая голова Теотормона и мгновение спустя — рыжие волосы Валы. Длинные пальцы брата запутались в ее волосах, голову сестры он поддерживал ногой.

— Скажи, что сожалеешь! Скажи, что я не отвратительная медуза! Скажи, что я красивый! Обещай любить меня, как любила на острове Паламброна!

Вала рванулась, оставив между пальцами Теотормона темно-рыжие пряди, и воскликнула:

— Я убью тебя, жалкий прыщ! Я еще далека от смерти! Но даже если бы я умирала, то уж лучше это, чем лебезить перед тобой!

Глаза Теотормона расширились. Шлепнув по воде ногами, он отплыл от Валы и повернулся к Вольфу.

— Вот видишь! Так чего ради спасать ее или кого-нибудь из вас? Все равно вы будете ненавидеть меня, а я — вас.

Паламброн завопил, яростно разбрызгивая воду:

— Спаси меня, Теотормон! Я больше не могу! У меня нет сил! Я умираю!

— Помни, что я говорил об одиночестве, — произнес Вольф.

Теотормон усмехнулся и нырнул, а вскоре он уже толкал перед собой Паламброна, упершись головой в ягодицы брата, загребая воду ластами. Паламброн выскользнул из воды на стекловидный берег, на расстояние, приблизительно равное двум его ростам. Там он остался лежать, дыша, как загнанная лошадь. С одежды капала вода, изо рта стекала струйка слюны.

Одного за другим Теотормон вытолкал всех на берег, где они остались лежать чуть живые. Только Вала отказалась от помощи, и, собрав все силы, продолжала плыть. Вольф только подивился ее мужеству. Приблизившись к берегу, она послала свое тело вперед и, медленно отталкиваясь локтями, поползла по покатому склону. Достигнув, наконец, ровного места, она осторожно приняла сидячее положение. Затем окинула остальных презрительным взглядом.

— И это мои братья? Всемогущие Властелины вселенных? Кучка полузатонувших крыс, вот кто вы! Лизоблюды морского слизня, канючившие, чтобы спасти свои жалкие жизни!

Теотормон мощным толчком вытолкнул себя на берег и прошел мимо спасенных. На Валу он даже не взглянул. Вскоре все восстановили силы, дыхание и выбрались на ровную землю. Вид у них был жалкий, так как почти все посбрасывали в воде одежду и оружие... Только Вольф и Вала оставались одетыми. Но Вольф лишился всего своего оружия, кроме лучемета. Да еще у Валы сохранился меч. Если не обращать внимания на мокрые волосы, то даже не верилось, что девушка побывала в реке; ее платье было сшито из водостойкой ткани.

Лувах дважды попытался идти, но оба раза шлепался на землю. Наконец он добрался до Вольфа ползком. Лицо его вновь порозовело, и веснушки уже не были так заметны. Он сказал:

— Отец поймал нас, как детей, играющих в прятки. Только из детей мы превратились в младенцев. Мы даже не можем ходить, только ползать. Как ты думаешь, что он еще задумал?

: — Не знаю, — пожал плечами Вольф. — Уверен я только в том, что Уризен долго вынашивал свои планы. И теперь мне начинает казаться, что он создал все планеты, которые вращаются вокруг Аппирмаздума только для того, чтобы мучить и испытывать нас.