– Я не думал, что ты так будешь реагировать, – с недоумением взглянул на нее Китаец. – Не забывай, этот молодчик убил твоего отца, да и тебя бы, если что, не пожалел.

– Да знаю, – с упрямым видом сказала Яна, стряхивая пепел с сигареты, – но все-таки… Он был мне не чужой.

– Не ожидал от тебя такой сентиментальности, хотя мне трудно судить… Человек – такое сложное существо… сложное до извращенности, – вздохнул Танин.

Лиза принесла стакан минералки и рапортовала, что кофе на подходе. Яна проводила ее завистливо-хищным взглядом и покачала головой:

– Теперь я понимаю, почему ты тогда… – Она осеклась – Лиза внесла поднос с двумя дымящимися чашками.

Китаец только усмехнулся. «Если бы ты знала, какие мне сны снятся, милочка!»

– В любом случае спасибо, – высокомерно бросила она, отхлебнула воды и поднялась с кресла.

– Пожалуйста, только я его не убивал. Может быть, кофе?

Яна, конечно, не поверила, она только снисходительно улыбнулась.

– Если что, – она достала из кармана шикарного пиджака с лейблом «Гуччи» визитку и покрутила ею в воздухе, – я воспользуюсь твоими услугами. Надеюсь, ты мне не откажешь?

– За скромное вознаграждение, – широко улыбнулся Китаец.

Вечером Китаец разыскал Инну. На этот раз они поехали к нему. Из квартиры он позвонил Бухману, и тот выложил ему все подробности стрельбы у шашлычной. Тяпа с Магарычом остались в живых, на время став союзниками. Китаец понимал, что эта кооперация долго не продлится. Но в момент, когда голова Инны покоилась у него на груди, а из динамиков плыл тягучий низкий голос Нины Саймон, ему было на это глубоко наплевать.