Николай выпустил автомат. Ноги его подломились. Упав на колени, карлик сорвал противогаз. Его стошнило.

Корнилов и сам понимал – разговорами на отвлеченные темы беде не поможешь. Он выдернул из чехла десантный нож, подошел к ближайшей сосне и вырезал на коре крест.

– Дешево и сердито. Идем в любом направлении. Главное – чтоб подальше отсюда. От дерева к дереву. На каждом я буду оставлять кресты. И самое главное, если кто-то из нас начнет говорить о том, что надо повернуть назад – без разговоров в зубы. Если ахинею начну нести я – бейте промеж глаз, не обижусь. Это лучшее лекарство, которым мы сейчас располагаем.

Томский кивнул. Он бывал в разных передрягах, но эта оказалась чем-то невообразимым. Невидимый противник, который забирается тебе в голову и заставляет поступать вопреки логике, здравому смыслу и инстинкту самосохранения. Перед глазами встал образ человека, который полз к генератору и вопил о полете в космос. Любой из тоталитарных режимов Метро отдал бы все, что угодно, за такое оружие.

Анатолий посмотрел на Вездехода, и мысли о супероружии как ветром сдуло. Коля совсем расклеился. Он пытался встать, но вновь и вновь падал на колени, чем пугал и Шестеру, и Толика.

Томский подошел к Носову, забросил его автомат себе на плечо, а самого карлика, легкого, как пушинку, взвалил на спину.

Выдумка Корнилова с крестами, конечно, детский лепет, но пока не придумается ничего лучшего, и это хорошо.

Юрий вырезал крест на втором дереве, дождался Томского и направился к третьему.

– А наш Хила зачем тебе сдался? Хочешь гороскоп составить? Это он умеет.

– Гороскоп тоже не помешает, но я очень надеюсь, что твой целитель поможет мне справиться с эпидемией. Люди на моей станции мрут, как мухи. Говорят, что мутировавший бронхит, и лекарство от этой заразы можно приготовить только из растений-мутантов.

– Чем можем – поможем. В конце концов, я обязан тебе жизнью.

Томский хотел сказать ответную любезность, но вдруг услышал за спиной треск, напоминавший звук разгорающегося костра. Он обернулся. Крест, который оставил на стволе нож Корнилова, вспыхнул синим огнем. А сразу за деревом Толик увидел просвет, стену из красного кирпича и стальные двустворчатые ворота.

– Смотри, Юра! Нам нужно туда!

Ворота распахнулись. Из них вышли три человека в защитных комбинезонах ярко-голубого цвета и противогазах из синей резины. Они приветственно помахали Толику руками.

– Корнилов, это… твои люди?

– Конечно, мои. Видишь, какие орлы! Можешь опустить своего маленького друга на землю. Им займутся. Ему помогут.

– Мы все-таки выбрались! – Томский отпустил Носова и тот сполз на землю. – Наконец-то!

– Да, теперь ты можешь быть спокоен за красавицу Елену и юного Лешеньку, – Юрий подошел к Томскому вплотную. – Все, кто тебе дороги, получат лучшее в мире лекарство.

– Откуда ты знаешь? Я не… Я не называл тебе имен!

– Ха! Тоже мне тайна за семью печатями. Я знаю все! Иди за мной. Для тебя тоже не останется никаких тайн бытия.

Толик с ужасом увидел, что под стеклами окуляров противогаза Юрия не было глаз. Только колышущаяся голубая муть, которая наполняла противогаз, как воздух наполняет воздушный шарик.

– Так ты идешь со мной, драный гэмэчел, или мне придется тащить тебя силой?!

Голубая муть сделалась красной. Стекла окуляров потрескались и лопнули, выплеснув наружу фонтаны крови. Она забрызгала Толику лицо, попала в рот.

Как такое могло случиться? На нем ведь был противогаз!

– Томский, ты меня видишь? Ты уж извини, что я тебя ударил. Договорились же…

Голос Корнилова. Обычный его голос. Анатолий ощупал лицо. Противогаз был на месте, а кровь во рту – его собственной. Болела челюсть. Юрий его ударил, и это оказалось действительно лучшим способом от избавиться от иллюзий, рассылаемых Сфумато. Исчезла кирпичная стена, ворота и существа в голубых комбинезонах. Позади и впереди был только лес и… никакой синевы.

– Бей, чего уж там, если договаривались, – пролепетал Толик деревянным языком.

– Опять гудит, – сидевший на земле Вездеход поднял голову. – Гудит. Только уже сверху.

И тут в просвете между кронами деревьев все увидели летательный аппарат с двумя винтами и каплевидной, красной кабиной.

– Автожир! – завопил Корнилов, отчаянно махая руками. – Это за нами! Автожир! Эй, мы здесь!

Люди в кабине не слышали Юрия, а если и слышали, то повели себя очень странно. Вместо того чтобы искать место для приземления, гироплан резко взмыл вверх, сделал круг, начал снижаться, а затем опять устремился к облакам. Очередной маневр окончательно поставил Корнилова и его друзей в тупик. Пилот зачем-то направил свою винтокрылую машину в сторону, противоположную Жуковке. Затем опять развернулся. Винт, расположенный сзади кабины, перестал вращаться. Распахнулась задняя дверца. Человек, державший в руках тяжелый пулемет, свесил вниз ноги и начал палить в воздух. Потом что-то прокричал и спрыгнул прямо на кроны деревьев. Первым упал пулемет. Его хозяин рухнул прямо на торчавшие вверх сошки, которые пробили его тело насквозь.