Долгое время такие поиски не приносили успеха. И это понятно. Ведь до 1914 г. все наши сведения о раннем Шумере основывались на результатах раскопок французов в Лагаше (Телло) – большом шумерском городище близ современного селения Шатт-эль-Гарраф, в 50 км к северу от Насирии на Евфрате. Помимо великолепных произведений искусства эти работы дали ассириологии и множество глиняных табличек с клинописью, которые позволили довольно подробно реконструировать историю Лагаша и составить список его правителей от 2700 до 2000 г. до н. э. К сожалению, вся полученная из текстов информация относилась только к прошлому одного шумерского города. И, кроме того, хотя в нашем распоряжении оказался теперь перечень реальных лагашских царей, в «Списке» они ни разу не упоминались. Однако археологи не теряли надежды на успех.

Весной 1922 г. англичанин Леонард Вулли вел раскопки в Эль-Убейде, близ Ура, на поселении, которое дало название одному из важнейших дошумерских периодов в истории Месопотамии – убейдскому. Кроме ранних построек и могил там нашли платформу из сырцового кирпича и остатки пышно украшенного храма, когда-то стоявшего на ней. И хотя еще в древности неведомые враги варварски уничтожили святилище, многие элементы декора (включая чудесные бронзовые скульптуры и рельефы) были просто сброшены вниз и пролежали под толстым слоем земли и песка в целости и сохранности вплоть до XX века. И вот, разбирая эти замечательные находки, Вулли неожиданно увидел небольшую мраморную табличку с клинописью. Текст был краток. Он гласил: «[Богине] Нинхурсаг А-анне-падда, царь Ура, сын Мес-анне-падды, царя Ура, для Нинхурсаг построил данный храм». Первый персонаж (А-анне-падда) был до сих пор неизвестен науке, но зато его отца —

Мес-анне-падду, основателя I династии Ура и упоминаемого в «Царском списке», идентифицировать не составляло особого труда. Таким образом, впервые один из тех ранних шумерских правителей, которые прежде рассматривались в науке как чисто легендарные, оказался реально существовавшим историческим лицом.

В 60-е годы XX в. немецкий ассириолог Д. Эдзарт, работая с коллекциями Багдадского музея, обнаружил фрагмент большого алебастрового предмета неизвестного происхождения, с короткой, очень архаичной по стилю надписью следующего содержания: «Ме-бараг-си, царь Киша». Как впоследствии доказал ученый, данный монарх был не кем иным, как Эн-ме-бараге-си из шумерского «Царского списка». «Эн» – это титул ранних шумерских правителей-жрецов – в первом случае был просто опущен. Эн-ме-бараге-си был двадцать вторым царем I династии Киша и отцом Аги, который, как нам известно из знаменитого шумерского эпоса («О все видавшем», или «Эпос о Гильгамеше»), неудачно воевал с правителем Урука – Гильгамешем. А потом известный американский востоковед С.Н. Крамер, прочитав клинописный текст под названием «Табличка из Туммаля», установил, что Гильгамеш – современник Мес-анне-падды из Ура.

Из всего вышесказанного мы можем заключить, что, во-первых, Гильгамеш, пятый правитель Урука и герой знаменитой эпической поэмы, по всей вероятности, был реальным лицом; а во-вторых, Эн-ме-бараге-си – царь Киша, отец Аги и отдаленный потомок Этаны (древнейшего легендарного правителя Киша) – был одним из самых ранних исторически установленных монархов Шумера. «Царский список» говорит по этому поводу следующее: «Этана, пастух, поднявшийся на небо, стал царем, 1500 лет правил» и «Эн-ме-бараге-си, который согнул оружие Элама, стал царем [Киша], 900 лет правил». Естественно, фантастические цифры лет правления следует решительно отбросить. Но стоящие за ними владыки – это вполне реальные исторические фигуры.

В целом «Царский список» дает нам достаточно полное представление о царских династиях двух крупнейших (и политически значимых) городов Шумера: Киша на севере и Урука (Ура) на юге Месопотамии. «Список», как уже отмечалось выше, был составлен не позднее конца III тыс. до н. э., в эпоху правления так называемой III династии Ура. Составляя его, переписчики, несомненно, пользовались династическими списками, которые на протяжении многих столетий велись в отдельных шумерских городах-государствах. Не исключено, что имевшиеся в их распоряжении клинописные тексты о царских династиях иногда также представляли собой компиляцию. Вполне вероятно и то, что шумерские писцы не все понимали в трудах своих предшественников. «Что поделаешь, – пишет М. Белицкий, – шумерские писцы не были ни историками, ни летописцами в нашем понимании. Их целью было прославить свой город или народ. Поэтому нет ничего удивительного в том, что легенда превращалась в историю, а история – в легенду».

Илл. 35. Статуя сановника Эбих-иля из Мари. Мари, Сирия.

Сер. III тыс. до н. э.

В «Царском списке» перечислены самые первые шумерские города, считавшиеся в древней Месопотамии священными: Эреду (здесь находился дворец бога Энки – божества пресной воды и океанской бездны, воздвигнутый на дне моря), Бад-Тибира, Ларак, Сиппар и Шуруппак. Согласно легенде, все они в эпоху «до потопа» были столицами Шумера. Однако археологические материалы, полученные при раскопках этих городов, никак не подтверждают того, что они имели в древности большое политическое, военное, экономическое, религиозное или культурное значение в жизни шумерского общества.

И напротив, раскопки выявили подлинные города-лидеры Шумера – Киш, Урук, Ур и священную столицу «черноголовых», Ниппур, с его общешумерским святилищем главы пантеона – бога воздуха Энлиля. Но, прежде чем обратиться к этим действительно ведущим городским центрам, во многом определявшим всю политическую ситуацию в Месопотамии, нам необходимо дать разъяснения по поводу упомянутого выше (в «Царском списке») потопа, служившего важной разделительной вехой между царями, которые правили до него и после него. Любопытно, что не только до потопа цари жили и царствовали неправдоподобно долго. Представители первых династий после потопа тоже правили по несколько тысяч лет. Может быть, таким образом подчеркивалась принадлежность этих легендарных монархов к богам?

Итак, обратимся к вопросу о всемирном потопе (шумерскую версию мифа об этом событии я расскажу ниже). «Обнаруженный Л. Вулли трехметровый слой чистого песка без каких-либо следов человеческой деятельности, внезапно прерывающий культурные слои Ура, – пишет К. Керам, – является бесспорным доказательством того, что около середины IV тыс. до н. э. здесь имел место мощный катаклизм, охвативший территорию – по тем представлениям, огромную, чуть ли не весь мир. В городах, расположенных дальше к северу, толщина слоя чистых речных отложений не так велика, как в Уре: около полутора метров в У руке, около полутора метров в Кише. На основании этих данных Вулли составил карту территории, захваченной потопом. Более поздние исследования показали, что многие города Месопотамии сохранили следы наводнений, происходивших в разное время: обнаруженные слои речных наносов относятся к различным периодам. Это открытие нанесло ощутимый удар идее общемесопотамского потопа.