Иван Ефремов — разрабатывался как английский шпион.

Актриса Людмила Гурченко — случайно проскочила на роль в «Карнавальной ночи», а потом просидела в «девках» до «Старых стен» — в свое время отказалась сотрудничать.

Актер Юрий Белов из первого фильма. В 1964 г. предложил тост за снятие Хрущева, угодил в психушку: заговорщики обезопасили свой замысел.

Владимир Богомолов написал единственный роман «В августе 44-го», а потом остаток жизни потратил на то, чтобы «пробить» его в печать. Такой вот «Момент истины».

Это голубая мечта всех позднесоветских «демократов» — общественный (и иной) контроль над спецслужбами. С этим они долго носились, когда в годы перестройки долбили из всех огоньков и новостей КГБ СССР.

Поверьте, с этим контролем не то что тяжело, а невозможно.

Известная притча. Жила-была кошка, и жили-были мыши. Кошка, как и полагается, поедала мышей. Вконец достала, и мыши собрались. Перебрали все варианты и решили, что лучшим будет привязать к ее хвосту колокольчик, пока она спит, чтобы слышать, как она будет красться. Единственный неразрешимый вопрос: «Кто привяжет колокольчик к хвосту кошки?».

В чисто идеальном, желательном виде контроль над своими отечественными спецслужбами со стороны общества не был, его нет сейчас и не будет в дальнейшем. Это миф.

Спецслужба всегда работает с опережением. Она проводит ту или иную операцию, о которой мы если и узнаем, то много позже, чем следовало бы. Выявление такой информации, ее очистка от дезинформации, верная интерпретация факта — это большая относительно самостоятельная задача задач для национальной безопасности.

Тут нужна критика, смелая и безоглядная, со стороны парламента и СМИ. На Западе неплохо извещены о проколах своих спецслужб, реальных подоплеках шпионских скандалов. Там провалившийся агент, а тем более агент-перебежчик, — причина запроса в парламенте, скандал в прессе. А у нас? За годы, когда разведкой руководил В. А. Крючков, свершилось столько актов предательства и побегов, что хватило бы на десяток «импичментов» для начальников спецслужб. Союзное руководство В. А. Крючкова не только не сняло, а двинуло на повышение, и тогда он снял всех. Через гильотину ГКЧП.

Тот политик, который понимает смысл игры своих спец-службистов, тот живет долго. Вот и наши партократы учили не только В. И. Ленина, а всего лишь общую историю, то у них, возможно, все же как-то бы да отложился мировой опыт в этой сфере. Контроль за полицией у Наполеона, например, предельно — для той поры — четко разработан: «Особенное внимание было посвящено Бонапартом организации столичной префектуры полиции. Префект парижской полиции, хотя и подчиненный министру полиции, был поставлен совсем особо от других сановников, имел свой личный доклад у первого консула, и вообще уже с самого начала было ясно, что первый консул в лице парижского префекта полиции хочет иметь как бы контрольный осведомительный орган, который помогал бы следить за действиями слишком уж могущественного министра полиции.

Тот же Бонапарт, например, с умыслом несколько дробил свою политическую полицию и стремился иметь не одну, а две или даже три полиции, которые наблюдали бы не только за гражданами, но и друг за другом. Он поставил во главе министерства полиции Фуше, очень ловкого шпиона, хитрого провокатора, пронырливого интригана, словом, сыщика-специалиста. Но Бонапарт знал вместе с тем, что Фуше не то что его, а отца родного продаст при случае за сходную цену. Чтобы обезопасить себя со стороны, первый консул и завел доверенных шпионов с очерченной задачей: шпионить за самим Фуше. А чтобы точно уловить момент, когда Фуше это заметит и постарается их подкупить, Бонапарт держал еще и третью серию шпионов, функция которых была следить за шпионами, наблюдающими за Фуше» [96. С. 70].

Сама элита проспала угрозу от своих же спецслужб. Если И. В. Сталин прямо говорил, что у нас «головокружение от успехов», то дальше его слова были преданы забвению. А ведь какая речь на февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) [58.Т.14. С. 100–101]!

Человек, переживший при Советской власти взлеты и падения, тюрьму и побег через границу, не востребованный на родине, но принятый на Западе, словом, чеченец А. Авторханов рассказывал о наиболее важных людях из ЦК ВКП(б), где ему доверено было работать: «Особый сектор должен был быть органом надзора за верхушками партии, армии, правительства и, конечно, самого НКВД. Для этого у него была собственная агентурная сеть и специальный подсектор «персональных дел» на всех вельмож без различия ранга. Сталин, сидя у себя в кабинете или находясь где-нибудь на отдыхе, имел постоянный контакт с закулисной жизнью партийных и государственных верхов Москвы. Даже простая личная переписка людей из высших слоев подвергалась бдительной цензуре сетью Особого сектора — исключение не делалось и для собственных единомышленников, — точь-в-точь, как это делал и «черный кабинет» царской охранки или Меттерниха. Таким образом Сталин знал, чем дышит его враг и друг в собственном окружении. По мере накопления «минус пунктов» в личном деле вельможи его судьба уже предрешалась в Особом секторе» [97. С. 127–128].

Сталин не мог не ценить таких людей. В узком кругу он мог сказать о них: «Это все — наши дорогие товарищи. Эти люди неоднократно проверены нами в деле». А своему верному (до конца!) союзнику написать в письме: «…Что касается моих информаторов, то, уверяю вас, это очень честные скромные люди, которые выполняют свои обязанности аккуратно и не имеют намерения оскорбить кого-либо» [98. С. 222–223].

Так, не увидев ясности ни в правленной им же статье в «Правде» «Подлые шпионы и убийцы под маской профессоров-врачей» от первых строк: «Сегодня публикуется хроника ТАСС об аресте группы врачей-вредителей. Эта террористическая группа, раскрытая некоторое время тому назад органами ГБ, ставила своей целью путем вредительского лечения сократить жизнь активным деятелям Советского Союза» — и до последних «…чтобы ликвидировать вредительство, нужно покончить с ротозейством в наших рядах» [99. С. 1], ни в представленных документах, он поручил его дополнительную проработку не человеку из ЦК, а попросил сделать ему выборку по людям, которые знали оперативную практику, но были честными и не связанными с Москвой. На эту роль отобрали троих: секретаря ЦК ВЛКСМ В. Н. Зайчикова, первого секретаря Челябинского обкома ВЛКСМ П. Колобанова и аспиранта АОН Н. Н. Месяцева. «Комсомольцы» не работали в «органах», а последний в 1943–1945 гг. был начальником следственной части ОКР «Смерш» 5 гвардейской армии. В. Н. Зайчикову поручили дело бывшего министра Абакумова, П. Колобанову — «дело врачей», а Н. Н. Месяцев с его подготовкой должен был курировать оба [100. С. 4].