На своем пути они миновали множество приемных помещений различного назначения, прошагали по множеству коридоров, завернули за несколько углов, пока, наконец, не оказались в гараже, в котором находились несколько маленьких трехколесных автомобильчиков. Хэвиланд Таф сел в один из них, пригласил Крина занять место рядом с ним и они поехали.

Электромобильчик свернул в гигантский, наполненный эхом туннель, у боковых стен которого находились бесконечные ряды сосудов — чанов, разнообразных форм и размеров. Они были наполнены разноцветными жидкостями или желеобразной массой и в прозрачных окошечках плавали взад и вперед фигуры странных очертаний. Их движения производили впечатления, что они разглядывают электромобильчик с его пассажирами. В противоположность Хэвиланду Тафу, который во время поездки не смотрел на сосуды ни справа, ни слева, Крин беспокойно и нервно ерзал на своем сиденье, находя фигуры в сосудах многозначительными, страшными и пугающими. Таф принял это к сведению.

Проехав примерно с километр, электромобильчик остановился в одном из залов, который ничем не отличался от тех, которые они проехали. Таф взял Дакса на руки и вместе со своим пленником, следующим за ним по пятам, направился в один из дальних коридоров, в конце которого распахнулась дверь. Крин увидел перед собой довольно комфортабельную, обставленную со вкусом каюту, до отказа забитую мебелью. Таф резким кивком показал Крину на стул напротив него, а Дакса положил в соседнее кресло.

— Ну, теперь мы можем немного поговорить, — сказал Хэвиланд Таф.

Огромные размеры «Ковчега» повергли Крина в оцепенение, отняв у него всю смелость. Но теперь жизнь снова возвращалась к нему, но как-то медленно.

— Я не знаю, о чем нам еще говорить, — бойко ответил он.

— Ах, вы не знаете… — тягуче произнес Хэвиланд Таф. — А я насчет этого придерживаюсь совершенно иного мнения. Должен ли я напомнить вам, что вы великодушно должны благодарить меня за то, что я избавил вас от неудобств длительного тюремного заключения? Как я уже заметил Даксу по поводу вашего нападения на меня, вы задали мне одну загадку. Загадки же имеют обыкновение беспокоить меня и у меня появляется потребность получить на них ответы.

На лице Крина появилось выражение хитрой расчетливости.

— Ага, но почему именно я должен помочь вам разгадать их? Я, который по вашему фальшивому обвинению попал в тюрьму? А затем вы появились туда, чтобы выкупить меня и сделать из меня раба! Кроме того, вы сломали мне руки, не забывайте этого! Я не чувствую к вам ни малейшей благодарности, вы должны это знать!

— Друг мой, — сказал Хэвиланд Таф, руки которого мяли огромное брюхо, — как мы оба подсчитали, вы должны мне четыреста стандартов. Однако, я готов позволить говорить со мной на том условии, что вы будете отвечать на мои вопросы. За каждый ответ я буду уменьшать ваш долг, ну, скажем, на один стандарт.

— Извините, что вы сказали? Только один стандарт? Смешно. Не знаю, что вы хотите узнать, это в любом случае будет стоить дороже. По десять стандартов за каждый ответ и ни цента меньше!

— Будьте уверены, — сказал Хэвиланд Таф, — что вся информация, которая может быть у вас, не стоит и ломаного гроша. Моими действиями движет в основном любопытство. Мой старый недостаток, от которого, несмотря на все усилия, я так не смог избавиться. То, что вы хотите сделать из этого капитал, не делает вам чести, так не выводите меня из терпения! Мне так не хочется бить вас в ухо… Ну, хорошо, два стандарта.

— Девять, — сказал Крин.

— Три и не цента больше! Я постепенно теряю терпение! — лишенное выражения лицо Тафа было полной противоположностью его словам.

— Восемь стандартов, — ответил Крин. — Вы должны понять, что не сможете надуть меня.

Хэвиланд Таф молчал. Кроме глаз, которые он переводил с Крина на Дакса и обратно, он был совершенно неподвижен. Потом он зевнул словно от скуки и вытянул свои массивные ноги.

После продолжавшегося минут пять молчания Крин открыл рот и робко предложил:

— Шесть стандартов? Это более чем справедливо. Я знаю о многих вещах, о которых было бы интересно узнать самому Моисею. Шесть… — Хэвиланд Таф продолжал молчать. Снова потекли минуты.

— Пять, — заклинающе произнес Крин.

Хэвиланд Таф промолчал.

— Ну, хорошо, — сдался наконец Крин. — Я принимаю три стандарта. Мне ничего больше не остается. Вы продувная бестия, мошенник и негодяй. И ко всему прочему еще и преступник. Я также думаю, что вы человек, лишенный всяких моральных устоев.

— Несмотря на все пустые слова, которые я только что выслушал так милостиво: согласен. Итак, три стандарта. Еще кое-что, — сказал Таф своему собеседнику. — Я вас предупреждаю: вы должны выбросить возможность уклониться или дать неточный или неверный ответ. Я ни в коем случае не потерплю, если меня будут считать за дурака! Вы также должны выбросить из головы то, что вам удастся мне солгать. Даже при малейшем признаке такой попытке я каждый раз буду увеличивать сумму вашего долга на десять стандартов.